Разум и чувства

Маргарет молча сидела в машине, на которой они с сестрой теперь возвращались по вечерам домой. Стоило ей усесться на переднем сиденье — по ее требованию Элинор останавливалась за углом, чтобы одноклассники не увидели, на какой развалюхе им приходится ездить, — как она разразилась пространной тирадой на тему несправедливости жизни и нарушенных обещаний, мол, «Астон Мартин» ей теперь и не светит. В ответ Элинор, измотанная постоянной тревогой за Марианну, мыслями о Люси Стил и молчанием Эдварда Феррарса, прикрикнула на нее, посоветовав молчать, раз уж она не может сказать ничего приятного. В ответ Маргарет фыркнула, пожала плечами, сделала свой любимый жест, означавший «мне все равно», и теперь сидела, надувшись, рядом с сестрой, в наушниках, из которых доносились едва слышные, но раздражающие унц-унц-унц.

Элинор изо всех сил старалась сосредоточиться на дороге. Марианна уже несколько дней не звонила и не присылала СМС, а когда Элинор звонила ей сама, держалась либо отстраненно и безучастно, либо, что еще хуже, начинала жаловаться и рыдать. Элинор не меньше дюжины раз выслушала историю с пропущенным звонком, равно как и целую череду предположений о причинах, по которым Уиллз до сих пор не вышел на связь, за которыми обычно следовали истерические заверения в том, что он непременно сделает это в ближайшее время. Она знала, что Марианна день за днем обходила Кингз-роуд, и хотя до сих пор ей так и не попался тот самый «Астон Мартин», припаркованный у тротуара, сестра утверждала, что вот-вот на него наткнется — и там будет сидеть Уиллз, готовый представить исчерпывающие оправдания своего исчезновения, после чего она, Марианна, вновь вознесется на вершину блаженства и будет вознаграждена за веру в него и в его ответные чувства.

— А как там миссис Джей? — спросила Элинор, отлично сознававшая, сколь непросто жить под одной крышей с Марианной, пребывающей в душевном смятении.

— Нормально, — равнодушно ответила та. — Ее ничем не проймешь. Считает, что шоколад — лекарство от любых бед. И еще вечеринки.

— Вечеринки!

— Я прихожу, — сказала Марианна, — и просто стою с бокалом в руке. А потом возвращаюсь домой. Просто удивительно, до чего пустымимогут быть люди!

Во время их последнего разговора Элинор воскликнула печально:

— О, Эм, я надеюсь, ты испытываешь хоть небольшую благодарность!

О чем тут же пожалела, потому что в ответ Марианна вскричала:

— Благодарность? Благодарность?За то, что она держит меня тут только из-за своей страсти к разным романтическим сплетням, а я являюсь для нее их неисчерпаемым источником? Думаешь, она потащила быменя в Лондон, если бы обе ее дочки не вышли замуж?

— Эм, я имела в виду, хотя бы просто из вежливости…

— Вежливости, — язвительно откликнулась Марианна, — вежливости! Ты только и думаешь, что о вежливости, о манерах, о респектабельности.Тебе не знакомы подлинные чувства — ты их не заметишь, даже если они обухом тебя стукнут по голове. Ты такая скованная, Элли, что тебе не стоит и пытатьсяпонять такого человека, как я, живущего сердцем.Ни в чем и никогда! — и с этими словами сестра бросила трубку.

Элинор написала ей СМС и попросила прощения, но Марианна молчала. С тех пор они так и не говорили; молчание между ними было таким же мучительным и тяжелым, как то, что повисло сейчас в машине.

Внезапно Маргарет, не поворачиваясь, вытащила из ушей наушники и положила их на колени. Звук из iPod стал громче, и Элинор уже готова была возмутиться и приказать сестре выключить музыку, но тут Маргарет совершенно другим, нежели в начале поездки, тоном обратилась к ней:

— Элли…

Маргарет на секунду отвернулась к окну, а потом снова уставилась на свои колени.

— Извини, — еле слышно пробормотала она.

Элинор вытянула левую руку и пожала ладонь сестры.

— Магз, за что?

— За то, что так себя вела.

— Тебе ведь и правда обещали, — добродушно заметила Элинор.

Маргарет сжала руку сестры в ответ.

— Ну, я вообще-то сама напросилась. По сути, он ничего не обещал. Так, вроде бы согласился. — Она снова вздохнула, а потом сказала:

— Неужели Уиллз просто обманщик?

Элинор еще раз пожала ее ладонь и высвободила руку.

— Ну, с Марианной он поступил очень нехорошо.

— А может, она сама раздула из мухи слона?

— Она так не думает, Магз.

Они как раз сворачивали в ворота Бартон-коттеджа. В свете фар замелькали причудливые стволы темных деревьев. Маргарет нажала кнопку, выключая iPod. Потом спросила:

— А нам обязательновстречаться с парнями?

— Кому это нам?

— Ну, нам. Девушкам.

Элинор, стараясь не рассмеяться, ответила:

— Конечно нет. Не обязательно. Но обычно мы сами хотим, разве нет?

— Но не обязательно же ради них отказываться от всего остального,как Марианна?

— Нет, — медленно произнесла Элинор, — если нам это не подходит.

Она въехала на парковку перед коттеджем. Белл, как обычно, зажгла свет во всем доме, и хотя от этого он выглядел восхитительно уютным, Элинор с тревогой подумала о счете за электричество, разбираться с которым, как обычно, предстояло ей.