Разум и чувства

Элинор, отдавая должное доброте миссис Дженнингс, как ни бесцеремонны и неуклюжи были порой проявления ее заботы, была благодарна ей и отплачивала любезностью за любезность вместо сестры. Их хлопотливая хозяйка видела, как Марианна несчастна, и считала себя обязанной сделать все, чтобы облегчить ее печаль. А потому опекала ее с материнской нежностью, балующей любимую дочурку в последний день летних каникул. Марианну усадили на лучшее место у камина, ее угощали вкусненьким и развлекали свежайшими сплетнями. Печальное настроение Марианны передавалось и ее сестре, в другой ситуации ее бы уж точно позабавили методы лечения сердечных недугов от миссис Дженнингс – хорошая закуска и пылающий огонь в камине. Но, в конце концов, проверенные лекарства пожилой леди начали действовать на ее юную подопечную. Она оживилась, что-то невнятно сказала и, сделав знак сестре, не провожать ее, самостоятельно поднялась и торопливо вышла из комнаты.

– Бедняжка! – вздохнула миссис Дженнингс ей вслед. – У меня сердце разрывается, когда я смотрю на нее. Ах, господи, она даже вина не допила. И к вяленым вишням даже не притронулась! Ничего ей не хочется. Если бы я знала, чего ей хочется, то послала бы за этим на другой конец города! Поражаюсь, как приличный на вид мужчина – и вдруг устроил подлость такой красавице! Ну, да когда у одной невесты денег куры не клюют, а у другой за душой ничего, конечно, тут уж женихи недолго думают!

– Так эта леди… мисс Грей, кажется, вы сказали… она богата?

– Пятьдесят тысяч фунтов годовой ренты, моя дорогая. Вы когда-нибудь видели ее? Обворожительная модная девица, говорят, хотя и не очень красива. Помню, ее тетя была очень хороша собой, Бидди Хеншейв. Она удачно вышла замуж, и их семья теперь очень богата. Пятьдесят тысяч фунтов! И, кроме того, их не тратят, пока нет надобности! Говорят, что мистер Уиллингби разрывается на части ради нее. Нет сомнений! Носится вокруг нее в своей двуколке с охотничьими собаками! Вообще-то, об этом не стоит говорить, но когда молодой человек, кто бы он ни был, появляется, предлагает свою любовь хорошенькой девушке, и обещает жениться, ему не следует отказываться от своих слов только потому, что он беден, а другая богата. Но почему, в таком случае, он продал своих лошадей, заложил свой дом, распустил слуг, и начал какие-то изменения в делах? И все сразу. Я ручаюсь вам, что он только и ожидает, когда это дело выгорит. Такого не следовало бы делать заранее, но что еще можно ожидать в его годы!

– А вы не знаете, что она за человек, эта мисс Грейс? Может она, так сказать, добродушна и мила?

– Я не слышала ничего предосудительного о ней, право, я очень мало слышу что-либо о ней. Разве, что миссис Тейлор сказала этим утром, что однажды миссис Уолкер утверждала, что мистер и миссис Эллисон не будут сожалеть, если мисс Грей выйдет замуж, потому что она и миссис Эллисон никак не уживутся друг с другом.

– А, кто такие Эллисоны?

– Ее опекуны, моя дорогая. Но сейчас она уже выросла и может выбирать жениха сама. Ну и хорошенький же выбор она сделала! – усмехнулась миссис Дженнингс и затем, после небольшой паузы продолжила, – Ваша бедная сестра пошла к себе в комнату, я думаю, оплакивать сама себя. Разве ей ничем нельзя помочь? Бедная она, бедная! Похоже, не стоит оставлять ее одну. Хорошо, что у нас сейчас парочка друзей, и это, надеюсь, постепенно отвлечет ее. Во что бы нам такое сыграть? Она не любит вист, я знаю, но что же ей нравится? Какую еще игру придумать?

– Сударыня, не беспокойтесь. Она не будет не во что играть. Марианна вряд ли выйдет из своей комнаты до вечера. Я попробую, если смогу, уговорить ее отправиться пораньше в постель.

– Да, я думаю, это было бы лучше всего для нее. Пусть ей подадут ужин, и дайте ей лечь. Господи! Нет сомнений, что она так подурнела и расхворалась в последние две недели только из-за Уиллингби. А я смотрю, что-то моя девочка голову повесила! А письмо, которое она сегодня получила, окончательно добило ее. Бедняжка! Если бы я раньше слышала хоть что-нибудь об их разрыве, я бы не позволила себе шутить по этому поводу, даже ради всех своих денег. Но как я могла предположить такое? Я думала, что это обычная тайная переписка влюбленных. Господи, Боже мой! Как будут удивлены Сэр Джон и мои дочери, услышав это! Если бы я подумала раньше, то могла бы заехать сегодня к ним на Кондуит-Стрит и рассказать обо всем. Но теперь я увижу их только завтра.

– Я думаю, не надо специально просить миссис Палмер или сэра Джона не говорить о Уиллингби в присутствии моей сестры. Их естественная доброта сама подскажет им, как себя вести, когда они увидят мою сестру. И чем меньше вообще будут говорить об этом деле, тем легче будет все перенести, поверьте мне.