Разрывной прилив (ЛП)

  Это не имело смысла. Все эти противоречия — убить, но не убить; убить друга, но не убивать незнакомцев. Теперь никогда не будет ответа. Не с Маликом, лежащим мертвым на носилках.

  Оставалось только одно — присматривать за живыми. Лиз снова обняла Тахиру за плечи, когда Фонтана вернулся к машине. У этой девушки еще была жизнь впереди.

  Глава 62

  — Лиз рядом?

  Пегги подняла глаза и увидела, что Канаан Шах стоит перед ее столом. — Нет, она уезжает на несколько дней. Праздничный день.'

  «Заслуженно».

  'Я скажу. Как у тебя дела?

  'Хорошо, спасибо. Я только что от встречи с Салимом и Джамилей. Лодочники. Они довольно хорошо приспосабливаются, учитывая все обстоятельства. Джамила хотела бы когда-нибудь увидеть Лиз.

  — Лиз сказала, что навестит ее, как только вернется.

  'Хорошо. У меня есть кое-что для вас обоих, чтобы прочитать. Последнее предложение ошеломляет».

  Он протянул Пегги обрывок газетной бумаги. Это была вырезка из недавнего номера Birmingham Asian News:

  Местный священнослужитель Абди Бакри категорически отверг обвинения полиции в том, что он организовал заговор с целью взорвать взрывное устройство на поп-концерте. 27-летний мужчина по имени Малик Сукари, коренной житель Бирмингема, был застрелен офицерами специального отдела во время концерта женской индийской группы Chick Peas.

  Полиция назвала Сукари террористом-смертником, но было обнаружено, что он носил пояс, содержащий достаточное количество взрывчатки, по словам одного из офицеров, «чтобы взорвать половину Бирмингема».

  Родившийся в Сомали Бакри, основатель мечети Нью-Спрингфилд, заявил, что стал жертвой клеветнической кампании, направленной на то, чтобы связать его не только с Сукари, но и с четырьмя британскими пакистанцами, членами его мечети в Бирмингеме, которые были недавно арестованы во время покушения. угон танкера, зарегистрированного в Афинах, у побережья Африканского Рога.

  Выступая перед Asian News, Бакри сказал: «Я не знал, что эти молодые люди собирались в Сомали, и никак им не помогал. Что касается Сукари, то он действовал исключительно по своей воле, и я не одобряю его действий, хотя, когда западные державы ежедневно убивают наших братьев-мусульман по всему миру, следует ожидать подобных действий».

  Бакри утверждал, что в молодости стал жертвой религиозных преследований в Сомали, и сказал, что будет сопротивляться любым попыткам британских властей депортировать его туда.

  Бакри также объявил, что планирует попросить политическое убежище у правительства Великобритании.

  В офисе UCSO в Афинах Анастасия печатала письмо для Клода Рамо, когда Фалана подошла к ее столу. Это был полдень четверга, обычное время, когда две девушки обсуждали, в какой клуб пойти в субботу вечером. Но Анастасия видела, что на уме у Фаланы было кое-что еще — ее темные глаза расширились от волнения.

  — Я только что видел Елену. Она сказала, что к мистеру Бергеру приходил полицейский, — прошептала она.

  Анастасия вздохнула. — Бьюсь об заклад, это снова будет о бедной Марии Галанос. Полицейские посещали офис так много раз, что их визиты стали рутиной.

  — Да, но не так, как ты думаешь. Они спрашивали о мистере Миандаде.

  — Мо? — спросила она, не будучи такой почтительной, как Фалана.

  Ее подруга кивнула. 'Да. Они хотели знать, где он. Мистер Бергер сказал, что мы не видели его здесь уже несколько недель, и им следует обратиться в транспортное агентство, но полиция сказала, что они уже видели. Никто не знает, где он.

  – расхохоталась Анастасия. — Вероятно, он сбежал с еще одной женщиной. Они слышали об аресте Кэтрин Болл в Лондоне и решили, что она, должно быть, была той блондинкой, которую заметили с Миандадом в захудалом отеле.

  'Нет. Это не так, — сказал Фалана. — Очевидно, они хотят поговорить с ним об убийстве Марии Галанос.

  — Они думают, что Мо что-то знает об этом?

  — Они думают, что это сделал он.

  'Матерь Божья! Неудивительно, что он исчез. Интересно, куда он делся?

  — Пакистан, — раздался голос, и девушки подняли головы и увидели в дверях Алекса Лимонидеса. — Вот где он будет. И они никогда не найдут его там.

  «Кока-кола и ломтик лимона», — сказал начальник резидентуры ЦРУ в Лондоне Энди Бокус. «Много льда».

  Официант винного клуба «Атенеум» позволил легкому удивлению отразиться на его лице. Но когда Фейн заказал бокал шабли, он улыбнулся.

  Бокус наклонился вперед и сказал: «Я слышал, что один из ваших бывших коллег получил толчок».

  — Кто это может быть? — мягко спросил Фейн, хотя прекрасно знал, о ком говорил Бокус. Дэвид Блейки ушел с поста директора UCSO за три дня до этого. Слухи, должно быть, разошлись быстро, если Бокус уже знал об этом.

  — Ты знаешь, кого я имею в виду. Что именно он сделал? Попался со спущенными штанами? Я слышал, это не в первый раз.

  — Что-то в этом роде, — мягко сказал Фейн.

  — Его обманула эта женщина из Болла. Какая-то она работа. Я надеюсь, что она получит всю расплату, которая ей предстоит».

  — Доказательства, Энди. Свидетельство. Посмотрим, что мы сможем доказать. Ее партнер по преступлению, пакистанский экспедитор Миандад, исчез.