Разрывая стены

Рухнув в изнеможении на землю, они провалились в сон.

* * *

Утром Звезда привела Кобейна к роднику. Достала из сумки смену одежды и мыло и отошла в сторону, не предлагая помощи. Бэй не выдержал бы ее повышенного внимания. Его тошнило от женщин.

Когда он был готов, Тара снова взяла Кобейна за руку, и скольжение привело их на пустынную улицу сонной деревеньки. Красные стены домов гнулись под тяжестью соломенных крыш и сливались цветом с глинистой землей, словно вырастая из нее. Тара оглянулась и, не заметив никого вокруг, постучала в ворота одного из дворов.

Вскоре со скрипом распахнулись деревянные створки, и невысокая старуха в сером платье и длинном платке, прикрывавшем лицо, проводила их в дом. Внутри было на удивление светло, но свет лился не из узкого окна, а с каменных плит, развешанных на стенах вместо зеркал или картин.

— Ну здравствуй, Звезда, — глубокий голос хозяйки не сочетался с обликом старой, похожей на выжатый лимон женщины. — С чем пожаловала?

Тара достала из сумки несколько кристаллов.

Сухая рука тут же выхватила овальный камень, размером с перепелиное яйцо, и светло-коричневый кристалл стал наполняться непрозрачным дымом, от него начало исходить зеленоватое свечение. Ведьмин камень, скрытый обманным заклинанием.

— Неплохо, — довольно крякнула старуха, сгребая подарки себе в ладонь и пряча их в одежде. — Чего хочешь?

Тара показала на Кобейна, равнодушно наблюдавшего за происходящим.

— Поможешь?

Приблизившись к гостю, хозяйка обошла его кругом, принюхиваясь, словно большая гончая.

— Покажи спину, красивый.

Бэй качнул головой и одним движением снял через голову рубашку.

Старуха обошла его кругом еще раз.

Застыла перед Тарой.

— Нос ему поправлю, зачем такую красоту портить. С ссадинами сама справишься, возиться не буду. А со спиной я тебе не помощник.

— Кто?

Старуха молчала.

— Сколько? — настаивала Тара.

— Принесешь залитый под завязку шерл из Рукава, сведу с человеком, который знает больше. Только вряд ли кто в Долине за это возьмется. Думать надо было прежде, чем такую красоту на спине рисовать. Краску Истинных-то откуда достал? Там больше нет? — старуха уже стояла перед гостем и насмешливо ухмылялась.

У Бэя перекосилось лицо от раздражения, у Звезды — от паники. Она торопливо осмотрела Кобейна, его плечи, перевела взгляд на старуху, словно услышала что-то страшное. Чернила у Аны, оказывается, были какие-то особые!

— Тут на три виселицы и два костра нарисовано! — прозвучал приговор.

Бэй глухо рассмеялся. А он думал, что не повезло, когда ему всего лишь один раз пытались отрубить голову!

Руки у старухи были сильными и ловкими, как у молодой женщины или опытного хирурга, и быстрыми движениями она помяла ему нос, так что Бэй слышал скрип хрящей, но не чувствовал боли. Потом хозяйка дома дала Таре чашу с подкрашенной водой и послала на двор промывать ссадины.

— Расскажешь, что было до Ущелья? — спросила Тара.

Бэй покачал головой.

— Имя свое откроешь?

Такой же ответ.

— Неужели не заслужила? — голос Звезды оставался спокойным, но слова…

— Зачем ты, Тара? — поморщился Бэй. — Не нужно. Останусь Поцелованным. Кто эта женщина? О чем ты с ней говорила?

— Ведьма. Ее зовут Рокса. Мы приносим ей иногда камни из Ущелья. Тебе опасно появляться в городах. Надо найти жреца или ведьмака, который согласится закрепить знаки, чтобы ты не попался при облаве без тщательной проверки. Но на твоей спине такие сильные символы, что сделать это очень сложно. А убрать совсем нельзя из-за чернил.

Ана — МондриАНА не пожалела ни краски, ни знаков…

— Много ты теперь должна селению за то, что использовала на меня камни?

— Не волнуйся. Я свои долги всегда сполна отдаю. Куда ты теперь?

Бэй пожал плечами.

Он не знал. Ему было все равно. Сначала бы прийти в себя после событий последних двух дней. Научиться снова дышать свободно, а не через раз, чтобы распухшее от боли сердце не задевало ребра. В голове навести порядок, выключив беспрерывное кино с самим собой в главной роли — в нем мелькали лица родных, смотрела влажными глазами Карина и предлагала лечить Бэя русскими бабками от болезни по имени Ана. Почему он не согласился? И где оказался теперь из-за своего упрямства?

Ради той, которая счастливо сидела в кольце рук Прекрасного принца и сама была прекрасной. Ко всем Теням, как же она была прекрасна! Руки ломило, так хотелось сжать в ладонях ее лицо, прижаться лбом, горевшим от ярости, и вдыхать, вдыхать полной грудью эту отраву.

* * *

Тара вела, Бэй следовал.

Занятый разговорами с самим собой. И молчаливый, как камень, со Звездой.