Разрывая стены

А видео, которое переслал Бэй?

На нем белоснежной стрелой по белоснежным склонам скользил Ларс, чтобы потом без тени улыбки на лице принимать поздравления. В толпе прятался Мирн, успевая подмигивать жгучим итальянкам. Была она сама, Ана, в момент победы на этих гонках.

Сумасшедшая троица Ларса, Великолепное приключение на троих… Кадры видео сохранили моменты беззаботной жизни — до того, как все стало слишком серьезным. До того, как в их судьбу ворвался человек-стихия с солнечными глазами, и всем пришлось делать свой собственный выбор. Приключение закончилось. Начались испытания.

Где Наследник сейчас? Почему Лабиринт оторвал их с Аной друг от друга, не дав возможности встретиться? Или Ана как раз шла на самую важную встречу в своей жизни, к подножию Священной горы, когда появилась Кайра, и все закончилось внезапным перемещением? Какой из сестер было уготовано испытание на Земле? И что происходит сейчас с рисунком гобелена? Он свивается в неразделяемые узлы?

Ана молилась всем богам и духам сразу, чтобы дни и недели, проведенные ею на Земле, остались для Наследника минутами и часами. Она не заслужила Ларса, но он так много положил к ее ногам, что, глядя на стоп-кадре на его раскрасневшееся после гонки лицо, ощущая спокойствие и уверенность его взгляда, Ана давала себе клятвы стать достойной Наследника. Слишком поздно что-то менять.

Потом она искала, на чем остановить взгляд в просторной гостиной, чтобы успокоиться, и увидела в блестящей поверхности шкафа отражение от экрана планшета Бэя. Фото темноволосой девушки на нем.

Какое право имела Ана ревность? Никакого. Но ревновала.

А потом эта самая девушка оказалась у Кайта дома. Все стало понятным по взметнувшемуся на лице незнакомки румянцу, по многозначительным переглядам гостей, волнению, расплескавшемуся в солнечных глазах, и радости, сверкнувшей в них же. По улыбке Бэя…

Ссору с этой девушкой он вытанцовывал и запивал на фестивале.

Ана закрыла глаза и долго-долго считала до двадцати. Цифры все время путались, отказываясь складываться в положенную последовательность. Нестерпимо хотелось вскочить на ноги, завизжать и начать кидаться в Бэя всем, что попадется под руки — желательно, тяжелым.

Очень тяжелым.

Павлин, многоженец, шейх недоделанный!

Тванский султан.

Выражения становились все более грубыми, спасибо Гору, заболтал какой-то историей, в которой Ана не разобрала ни слова. И Конраду, что стал наигрывать мелодию, которая ей нравилась — Богемную рапсодию Квина «Мама, я убил человека».

Песня спасла. Помогла сидеть смирно и не ломать глаза, пытаясь подсмотреть, как Бэй любезничает с чемпионкой мира по фигурному катанию! Это же надо! Женщин он себе выбирал таких, чтобы Ане сложно было ускользнуть от комплекса неполноценности. Рассветные принцессы, легенды Карьера, мировые знаменитости. Все красавицы, как на подбор. Хотелось взять в руки что-нибудь тяжелое…

«Как ты думаешь, ты можешь остановить меня и плевать мне в глаза?

Так ты думаешь, ты можешь любить меня и оставить умирать?

… Мне нужно вырваться — вырваться отсюда, во что бы то ни стало».

Глядя на Бэя, его девушка дотрагивалась до аккуратного кулона в виде ключа у себя на груди. Ана злорадно усмехнулась. Соблазн был слишком велик для непослушных рук.

«Но я просто бедный паренек, и никто меня не любит…

Сегодня есть, завтра нет — отпустите меня».

Маленькая, вонючая, но приятная месть немного улучшила настроение! Всего-то и нужно было — столкнуться с представительницей Бэй(га)рема в узком коридоре, почти прислониться к ней, заслужив ненавидящий взгляд (подумаешь! Ана привыкла к ним), и направиться к выходу, где Бэй пытался избежать столкновения с дверью, делая вид, что не пьян.

Ключ от сердца фигуристки Ана пришлет ему по почте.

Решение бежать появилось уже во время песни. То, что Бэй опьянеет, Ана поняла сразу и совсем не удивилась. Дар плохо сочетался с земным алкоголем, даже Ларс и Мирн старались избегать крепких напитков, а тванский султан, растаявший от пламенного взгляда карих глаз, не выпускал из рук пузатого бокала, сверкавшего золотом дорогого виски.

Человек-стихия стихийно пьянел, но изо всех сил сопротивлялся накрывавшему его опьянению. Сбежав из гостей почти вовремя, Бэй цвел красными пятнами стыда, его покачивало при ходьбе, и он сыпал что-то малопонятное заплетающимся голосом. Пока Ана вела машину до Зосиного дома, она выслушала гневный монолог, в котором много раз звучало слово «привязка» и один — короткое «прости». Хотелось надеяться, что Бэй имел в виду не только свое состояние.

За ним было так забавно наблюдать. И больно… Больно смотреть, как сильный человек сопротивляется слабости, захватывавшей его разум и тело. У Аны даже появилась мысль остаться и не бежать в неизвестность, но потом в кармане кольнул ключик подвески, и сомнения развеялись.