Разрушительница проклятий

По словам решившего им помочь Повелителя Теней, обереги на этой двери, удерживающие людей внутри замка, были сильнее, чем те, которые защищали замок от вторжения снаружи. Но даже если бы они с Рено смогли сломать эти чары и сбежать, Королева Теней легко бы выследила Белла.

Нет, впустить Хейвен, если она действительно жива, – его единственный шанс на спасение. Но знает ли она, какие кошмары ждут ее внутри?

Непохоже, чтобы недолгая смерть остановила ее. Когда дело доходит до спасения друзей, – если точнее, Белла, – Хейвен готова умереть хоть тысячу раз.

Белл никогда не признавался в этом, но ее нечеловеческая преданность часто заставляла его чувствовать себя недостойным. Иногда ему хотелось, чтобы ее верность пошатнулась. Всего лишь раз – чтобы Беллу больше не пришлось соответствовать ее идеальным представлениям о нем. В глазах Хейвен он был идеальным.

Но в большинстве случаев Белл был лишь тенью подобного идеала – чего Хейвен словно не замечала. Она любила его безоговорочно, непоколебимо и всей душой. И иногда… иногда быть человеком, который заслуживал такой любви, казалось утомительно.

Белл прислонился головой к стене, прижав кулак к груди. Он должен попросить Рено остановиться.

Как только Хейвен войдет, она уже не сможет выйти обратно. Белл представил, как Королева Теней пытает его подругу, и едва не вскрикнул от ужаса.

Возможно, он был трусом. А может, ему просто нужно было снова увидеть Хейвен, чтобы убедиться, что она все еще жива. Но Белл наблюдал за Рено, пока тот рисовал свои руны и произносил заклинания, он наблюдал за тем, как яркие завитки на двери медленно превращаются в умирающие тени, и ничего не сказал, чтобы остановить его.

И вдруг все закончилось.

Рено повернулся к Беллу со слабой улыбкой.

– Обереги сломаны.

– Ты уверен? – Белл провел рукой по холодной как лед железной двери.

– Да. Я почувствовал, как они разбились вдребезги.

Перед тем как они покинули принадлежащую Рено половину замка, Повелитель Теней тоже сотворил заклинание, защищая светлую магию Рено от темной магии в основной части Спайрфолла, чтобы тот смог снять защиту.

– Нам нужно идти, Беллами.

Рено впервые назвал Белла по имени, и по какой-то глупой причине пенрифский принц почувствовал, как его щеки вспыхнули.

– Спасибо тебе за это. Я знаю, что, если тебя поймают на том, что ты помогаешь мне, ты будешь наказан.

Рено сглотнул и медленно повернулся, чтобы посмотреть на Белла.

– Мне следовало сделать это много лет назад. Спасибо тебе… за напоминание о том, что в этом мире все еще есть что-то хорошее. И что я все еще могу быть частью этого хорошего, даже после всех моих ужасных поступков.

– Конечно, можешь. Что бы ты ни совершил в прошлом, как бы ни подвел себя и других, никогда не поздно поступить правильно. И каждый заслуживает того, чтобы его простили за его недостатки. Богиня свидетельница, у меня их великое множество.

– У тебя?! – Рено усмехнулся. – Какими недостатками ты мог бы обладать, принц? Ты – самый добрый человек, которого я когда-либо имел несчастье держать в плену.

Добрый?! Белл уставился на Рено, потрясенный его признанием.

В мире Белла доброта считалась грехом, а жестокость поощрялась. Он давно решил, что никогда не станет таким, как Ренк.

И вот теперь кто-то увидел в его доброте нечто достойное…

В груди Белла зародилось тепло, наполняя сердце странной глухой эйфорией.

Повинуясь порыву, Белл протянул руку и взял когтистую руку Рено. Тот стоял совершенно неподвижно, пока Белл снимал с него перчатку, осторожно освобождая каждый скрюченный палец. Свет факелов отражался от темно-зеленой чешуи. Кончики пальцев венчали изогнутые, серые, наполовину втянутые когти.

– Скоро, – проговорил Рено, – я стану таким же, как твари, прячущиеся в тени вокруг нас. Чудовищем под контролем Моргрит. Будешь ли ты и тогда смотреть на меня так, добрый принц?

Белл чуть не рассмеялся, осознав, насколько недостойными они оба чувствовали себя, когда дело касалось любви. Он провел пальцем по звероподобной руке Рено.

– Я не считаю тебя чудовищем, – признался Белл. – И думаю, что ты заслуживаешь любви.

Глаза Рено заблестели.

Набравшись храбрости, Белл поднял руку и провел ею по чешуйкам на поврежденной стороне лица Рено, поражаясь их гладкости и тому, как они меняли цвет на свету.

Теперь, когда он привык к виду чешуи, она уже не казалась ему такой отвратительной. На самом деле, Белл почти не замечал ее, когда встал на цыпочки и коснулся губами губ Рено.

Рено замер.

– Принц Беллами, я…

Внезапно он напрягся, его глаз рептилии сузился, а когти высунулись из кончиков пальцев. Рено резко развернулся лицом к лестнице. Именно тогда Белл мельком увидел полуночно-черные крылья и свирепые глаза.

Мэджвик.

– Вижу, вы нашли единственный выход наружу, – промурлыкал тот своим жестоким голосом.

Он скользнул вниз по лестнице со сверхъестественной скоростью, не издавая ни звука. Следом за ним по стенам ползли гремвиры, заставляя летучих мышей взлетать к потолку.

– Чему вы удивляетесь? Вы действительно считаете, что до вас никто не пытался сбежать?!