Разрушительница проклятий

Они медленно приблизились. Как только Рук появилась в поле зрения, Хейвен пришлось подавить вздох ужаса. Похоже, принцесса Моргани упала с большой высоты, потому что ее тело было изломано и изувечено. Она лежала ничком у подножия горы рядом с грудой камней.

Кровь настолько запеклась в белокурых волосах, что Рук была почти неузнаваема. Ее разодранный в клочья некогда белоснежный плащ, так и оставшийся на плечах, стал полностью красным, а любимые сапоги до колен были порваны и заляпаны грязью.

Богиня, нет!

Дрожа всем телом от едва сдерживаемого горя, Ашерон наклонился и заменил испачканный плащ Рук своим темным плащом. Не говоря ни слова, он начал очищать ее тело от грязи и тины.

В свою очередь Хейвен пыталась удержать Сурай на расстоянии, чтобы скрыть от нее ужасное зрелище, пока Ашерон не закончит.

Поначалу это было легко. Казалось, Сурай впала в транс. Ее глаза остекленели и неподвижно смотрели в одну точку, дыхание стало поверхностным. Сурай почти не смотрела на Рук и, похоже, едва ли осознавала происходящее.

Когда она наконец пошевелилась, ее отстраненный взгляд метнулся к небу, словно Рук все еще находилась там… словно сломанное тело было лишь уловкой, предназначенной для того, чтобы обмануть ее.

Но тут прядь светлых волос Рук затрепетала на ветру, – единственная прядь, не окрашенная кровью, – и внимание Сурай переключилось на нее. Дрожь пробежала по худощавому телу Солнечной Королевы. Она моргнула.

– Ее прекрасные волосы, – прошептала Сурай. – Она ужасно не любит, когда они пачкаются.

Горло Хейвен сжалось, и она обменялась наполненным болью взглядом с Ашероном.

Сурай тихо произнесла имя Рук… как будто звала ее.

Затем закричала, и этот звук пронзительным эхом отозвался в груди Хейвен, когда Сурай бросилась к Рук.

Хейвен попыталась удержать ее, но та боролась, как дикое животное, царапаясь и нанося удары, пока не вырвалась и не упала.

Когда Сурай с безутешными воплями положила себе на колени голову Рук, Хейвен подумала, что ее грудь сейчас расколется изнутри – каждый рваный, пронзительный крик подруги напоминал ей о том, что она потерпела неудачу.

Что это она во всем виновата.

Если бы только Хейвен смогла удержать свой щит чуть дольше! Если бы только силы не покинули ее так быстро! Если бы только Рук оставила Хейвен умирать и не вернулась за ней…

Я виновата. Мои слабости и неспособность контролировать свою магию стали причиной смерти Рук.

Никто не сказал этого вслух. Ни тогда, когда Хейвен все рассказала им через несколько минут после того, как упала в реку, и Ашерон вытащил ее из холодных вод чуть дальше вниз по течению. Ни тогда, когда они все сражались с последними гремвирами, которые не погибли в лавине, стоившей Рук жизни. Ни тогда, когда они молча сидели у огня, чтобы согреться и высушить мокрую одежду перед тем, как начать поиски.

Падая в холодную воду, Хейвен уже знала, что они не найдут Рук живой, но позволила остальным поверить, что есть шанс на спасение подруги. Она была слишком слаба, чтобы сказать всю правду. Слишком слаба, чтобы признаться в этом даже самой себе.

Еще одна причина презирать себя.

И теперь, при свете дня, Хейвен чувствовала себя оголенной. Ее грехи были выставлены напоказ.

Я убила ее.

Крики Сурай превратились во что-то иное – в причитание. Набравшись смелости подойти к скорбящей подруге, Хейвен обняла ее за плечи.

– Она мертва? – всхлипнула Сурай.

Хейвен кивнула, желая разделить муки подруги и принять их как свои собственные. Она видела, как Сурай пытается осознать для себя эту новую реальность. Пытается принять то, с чем невозможно примириться.

– Она не может умереть, – проговорила Сурай. – Не так. Не здесь, в этих ужасных землях.

Затем она уткнулась лицом в грудь Хейвен и зарыдала.

Только Бьорн, казалось, не мог горевать. Он стоял в отдалении, наблюдая за друзьями и Рук незрячими глазами, которые видели все. Его лицо оставалось непроницаемым.

Предвидел ли он ее судьбу?

Хейвен знала, что Провидец и принцесса были близки, но все же сочла его отстраненность трусостью.

Ашерон любил Рук так же сильно. И все же именно он смыл кровь с ее лица и тела, тщательно втирая снег полузамерзшими руками.

Со слезами на глазах Хейвен наблюдала за тем, как Повелитель Солнца поправляет волосы Рук, пытается своими крупными пальцами переплести ее косы и прикрыть прорехи на одежде, в то время как Сурай убирает ветки и другой мусор. Ашерон собрал драгоценности Рук, включая кольцо, которое позволяло ей оставаться в своем истинном облике.

Теперь Хейвен поняла, что Рук, должно быть, заранее знала, что вчерашняя ночь с Сурай будет последней. Какую бы цену ни требовало кольцо – Рук больше не обязана была ее платить.

Они ухаживали за мертвым телом подруги в полном молчании, и каждая ласка, каждое прикосновение пальцев к ее щекам, волосам или одежде были жестом любви. В глубине души Хейвен задавалась вопросом, поступят ли они так же, когда придет ее время.