Разрушительница проклятий

– Тогда ты знаешь, какая это ценность. Любить кого-то настолько, чтобы без колебаний отдать за него свою жизнь. Мы с Ремурианом стали теми, кого в Эффендире называют духовными братьями, родственными душами, которые находят друг друга в каждой жизни. Он был моим лучшим другом. Он был из тех смертных, которые добры ко всем, даже к таким феям, как ты. Ты бы посчитала его красивым, Моссбарк. Богиня свидетельница, так считало все королевство.

Хейвен невольно подкралась еще ближе, привлеченная рассказом. Тело Ашерона напряглось, а голос срывался.

– Что с ним случилось, Солис? – спросила Моссбарк. Она тоже наклонилась вперед, напряженно внимая его словам.

– Смертный король Пенрифа умолял нас присоединиться к нему в битве против Ноктисов в последние дни финальной войны. Я не доверял ему, но Ремуриан видел, что мир в его королевстве близок, поэтому он согласился. Мы сражались два дня, а на третий день битвы король Пенрифа предал нас, отдав Ноктисам в обмен на обещание защиты от армии Королевы Теней. Нам удалось пробиться и сбежать, но люди короля Горация увезли Ремуриана в Пенриф в качестве пленника. К тому времени Солисы проиграли войну и бежали за море, а королевство Авалин и Ремуриана пало. Оставшимся приказала уйти моя мать, Владыка Эффендира.

Фея, казалось, почти не чувствовала кинжалов, которыми была приколота к стене.

– Что случилось потом? – спросила она.

– Мы решили проникнуть в Пенриф и освободить Ремуриана, наплевав на мою мать и последствия. Но когда штурмовали ворота замка, король Пенрифа приказал своему старшему сыну пронзить мечом моего брата, моего друга. Смертный принц расчленил его до неузнаваемости, а затем развесил части его тела на крепостных стенах в качестве предупреждения.

Повисла тишина, тяжелая и плотная. Ашерон глубоко вздохнул и продолжил.

– Поэтому я убил старшего принца Пенрифа прямо на глазах у его отца, прежде чем нас схватили.

– Ты имел на это право, – прошептала Моссбарк.

– Да, но когда прибыла моя мать, она посмотрела на это по-другому. Она была в ярости из-за того, что мы поставили под угрозу перемирие со смертными, и совершила последнее предательство, проклиная нас всех. За свое участие в битве Рук и Сурай были обречены превращаться в животных в разное время дня. Бьорна отпустили бродить по землям смертных, незрячего и бездомного. А я попал под власть короля Пенрифа, труса, который предал нас и убил моего друга, и стал рабом каждой его прихоти и воли.

– Мать никогда бы так не поступила со своим сыном, – возразила Моссбарк.

– О, моя мать бы поступила. Она без колебаний передала меня развращенному, бесхребетному королю. Так что ты видишь, Моссбарк, может, я и симпатичный, но моя душа навсегда разбита вдребезги. Ибо кто я без своей семьи и своего достоинства?

Глаза Моссбарк широко распахнулись и увлажнились. Хейвен затаила дыхание, ее собственные глаза увлажнились, когда в уголке глаза Моссбарк образовалась слеза размером с бриллиант, а затем потекла по щеке.

Все еще охваченная печалью от признания Ашерона, Хейвен чуть не пропустила слезу и поспешила собрать ее в один из своих флаконов. Мерцая в слабом свете, крошечная капля скользнула по краю флакона и собралась на дне.

Как только флакон благополучно оказался у нее в кармане, Хейвен позволила себе вернуться к истории предательства Ашерона. Она всегда знала, что король способен на жестокость, но бросить своих союзников в бою? И убить Ремуриана, политического заложника?

Она с силой стиснула кулаки. Если бы король в этот момент оказался рядом, она бы вонзила клинок ему в горло. Трус. Убийца. Он не заслуживал короны на голове и титула, который к ней прилагался.

Не обращая внимания на фею, Хейвен повернулась к Ашерону.

– Ашерон, я… мне жаль.

Но тот уставился мимо нее в одну точку, погруженный во тьму своих воспоминаний.

Прежде чем Хейвен успела сказать что-то еще, фея резко вскинула голову и широко раскрытыми глазами уставилась на дверь.

– Королева Теней!

В тот же миг в палатку ворвались Рук и Сурай, их мечи сверкали в свете очага.

– Гремвиры! – зашипела Рук. – Нам придется уходить через черный ход. В горах есть туннель, которым мы можем воспользоваться… если сумеем его пройти.

Взмахнув мечом, Сурай с громким треском проделала дыру в палатке, а затем они с Рук бросились в проем. Фея вцепилась в руку Хейвен своими тонкими пальцами.

– Освободи меня, смертная!

Ашерон покачал головой.

– Нет, Хейвен. Она за них, а не за нас!

Хейвен колебалась. В глазах Моссбарк отразился настоящий ужас, и она крепче сжала руку Хейвен.

– Пожалуйста, она уже знает о моем предательстве и убьет нас всех. Пожалуйста!

Хейвен вырвала свою руку из хватки феи и бросилась прочь. Остановившись у дыры, проделанной Сурай, она вздохнула, обернулась и махнула рукой.

После нескольких жалких попыток ее магия ожила, и кинжалы выскочили из крыльев феи.

Моссбарк упала на землю и обмякла, ее разорванные крылья лежали на спине.

На долю секунды их взгляды встретились.