Разрушитель Небес и Миров-3. Сила

Так и гнить ему в диком мире дурно пахнущих людей, пренебрегающих гигиеной. Взгляд опускается ниже, скользит по мостовой и останавливается на хрупком силуэте светловолосой девушки с младенцем на руках. Он вдохнул в них жизнь и теперь девушка — единственная, с кем можно хотя бы поговорить. Девушка со стертой личностью, созданная как возможная приманка для Николаса, со временем она стала для Гелиодора гораздо большим. Гелиодор забыл, как ее звали раньше, он дал ей другое имя — Лал, по местному обычаю принято называть выдающихся людей, как драгоценные камни. Если она умрет, Гелиодор, наверное, даже расстроится.

Ощутив его взгляд, Лал запрокидывает голову и улыбается так, как может улыбаться только влюбленная женщина.

Ее к стене оттесняет процессия из пятерых нелюдей, спешащих на задание в сопровождении четверых ловцов — во избежание конфликтов с местными. Позади шагает следопыт с нюхачом. Первой идет женщина-гигант Р'гунта, маг земли, топает так, что чудится, будто при каждом ее шаге башня вздрагивает. Но ее козырь — не только грубая сила. Она может материализовать камень, причем прямо вокруг противника, и он оказывается замурованным. Рядом семенит косматый Оддагард. Обычному человеку он чуть выше пояса, Р'гунте — по бедро. Оддагард — маг воздуха, умеющий создавать вихри и насылать панику. Человекоящер и синекожий Нетум шагают нога в ногу. Змеюка Беннаос замыкает шествие, она будто бы на пружинах, ее длинная шея изгибается под невероятными углами, а голова поворачивается чуть ли не назад.

Все, Николас, твоя песенка спета. В этот раз доноров будет предостаточно, и Владыка не станет рисковать, сразу же сообщит легионерам, что объект у него.

Глава 2. Погоня

Глава 2. Погоня

Огромный Сентрал-парк, окруженный небоскребами, покрыт черными оспинами воронок. Почти все деревья и кусты сгорели, кое-где торчат обломки стволов и пучки травы. В парке теперь самый настоящий базар, продавцы расположились прямо на земле. Толкаются, галдят покупатели. Небо низкое и серое, листвы на редких деревьях нет, зелени тоже. По периметру выставлены автоматчики и военные с ручными гранатометами.

Мама дует на озябшие руки, изо рта вырывает облачко пара. Я стою над тем самым сундуком, где хранились мои детские секреты, выставленным на продажу.

В барабанные перепонки ввинчивается вой сирены, люди запрокидывают головы, смотрят на три несущихся по небу вертолета. Сирена стихает, по толпе проносится то ли вздох, то ли вскрик, и люди бросаются врассыпную.

— Внимание! Внимание! — прокатывается голос военного, как только стихает сирена. — Прорыв противника на юго-западном аванпосту! Вернитесь в убежище! Забаррикадируйтесь и приготовьтесь при необходимости отражать нападение.

Начинаю пятиться, распахиваю куртку и достаю обрез. У каждого припрятано несколько стволов и ящик патронов, потому что они могут появиться в любой момент. Крупнокалиберные пули вполне эффективны, а особенно хороши разрывные. Не третья так четвертая разбивает защиту и достигает цели, девятая или десятая убивает черного ракшаса.

Дом далеко, в парке прятаться негде, надо рвануть к небоскребам, забиться в какую-нибудь щель и переждать. Мама тянет за руку, а я, отступая, смотрю на черную муть, которая клубится в небе, стремительно приближаясь, грозя раздавить и размазать. Оборачиваюсь, а мамы уже нет, ее несет объятый паникой людской поток. Зато прямо на меня бегут шестирукие черные ракшасы, которых хаоситы выпускают в авангарде как пушечное мясо, а за ними строем движутся люди с автоматами. Точнее, уже не совсем люди — манкурты, лишенные воли и собственной личности.

Непонятно, откуда этот назойливый звук? Скрип, скрип, скрип…

Толчок заставляет меня распахнуть глаза. Я просто спал! Нет никакой войны, я в телеге двух добрых братьев-крестьян, согласившихся подвезти до ближайшего населенного пункта. Младший брат управляет ездовым ящером, старший, Джамиган, дрыхнет, утонув в куче соломы, виднеются лишь его босые стопы и седо-черная борода, цветом напоминающая хвост скунса.

А может война есть — но в другом мире, моем родном, оставшемся где-то далеко?

Я нахожусь на Артее и еду искать Рио с Даной в Адарию. Вверху плывут сосновые ветки, небо начинает темнеть. Повозку трясет, скрипит колесо, за кучей сена что-то крякает, хрюкают поросята. Из разговора крестьян я понял, что до Адарии идти четыре дня на восток, если коротким путем. Ни названия столицы, ни деталей братья не знали, потому что никогда не бывали дальше города на скале.

Сможет ли Владыка выяснить, куда я направляюсь? Вот уж не верится, что меня просто оставят в покое. Но прошло два дня, а кипеша нет, никто не мчится по моим следам.

Всхрапнув, Джамиган просыпается, шумно зевает, потягиваясь.

— Почти приехали, к закату будем. Это самый восточный город Дъорна, дальше — леса, многие дни лесов. И вот что я тебе скажу, парень, — он поворачивается ко мне, смотрит с сочувствием. — Не ходи туда лесом. Иди холмами, так дольше, зато наверняка.