Читаем Разрушь меня полностью

Разрушь меня

Я хотела сказать ей, что его седьмой крик не означает, что он хочет быть неприятным, что ее четырнадцатое предостережение в виде «гадкий мальчишка/ты такой гадкий мальчишка/ты меня смущаешь, ты, гадкий мальчишка/не заставляй меня рассказывать папе, что ты был гадким мальчишкой». Я не хотела смотреть, но не могла отвернуться. Его трехлетнее лицо сморщилось от боли, ручонки пытались скользнуть под цепь, которыми она обмотала его поперек груди, и она потянула так сильно, что он упал и заплакал, и она сказала ему, что он это заслужил.

Я хотела спросить её, почему она так сделала.

Я хотела задать ей столько вопросов, но я не задала, потому что мы больше не разговариваем с людьми, ведь сказать что-то будет страннее, чем не сказать ничего незнакомцу.

Он упал на пол и извивался, пока я не сбросила все, что находилось в моих руках и все эмоции на моем лице.

«Мне очень жаль», — этого я никогда не говорила её сыну.

Я думала, что мои руки могут помочь.

Я думала, что мое сердце могло помочь.

Я так много думала.

Но я никогда…

Никогда…

Никогда не думала...

— Ты убила маленького ребенка.

От миллиона воспоминаний я впиваюсь ногтями в бархатное кресло, меня преследует ужас, созданный собственными руками, и я напоминаю себе, что я просто так всегда нежелательна.

Мои руки могут убивать. Мои руки могут всё уничтожить.

Я не должна жить.

— Я хочу. — Я задыхаюсь, пытаясь проглотить комок в горле. — Хочу, чтобы ты убрал камеры. — Убери их или я умру, борясь с тобой за порядок.

— Ну, наконец-то! — Уорнер встает и сжимает руки вместе, словно таким образом поздравляет себя. — Я-то думал, когда же ты очнешься. Я ждал то пламя, разъедающее тебя каждый день. Тебя переполняет ненависть, не так ли? Гнев? Разочарование? Зуд что-то сделать?

С кем-нибудь?

— Нет.

— Ну конечно же да. Ты прям как я.

— Я ненавижу тебя настолько сильно, что ты никогда не сможешь этого понять.

— Из нас получится прекрасная команда.

— Мы — ничто. Ты — ничто для меня.

— Я знаю, чего ты хочешь. — Он наклоняется, понижает голос. — Я знаю, чего всегда хотело твое маленькое сердечко. Я могу дать тебе то, что ты ищешь. Я могу стать твоим другом.

— Я застываю. Запинаюсь. Не в состоянии говорить.

— Я знаю всё о тебе, любимая. — Он улыбается. — Я хотел тебя очень долгое время. Я ждал вечность, пока ты будешь готова. И я не собираюсь упускать тебя так легко.

— Я не хочу быть чудовищем, — говорю я, может быть, больше для себя, чем для него.

— Не борись с тем, кем ты родилась быть. — Он хватает меня за плечи. — Перестань позволять всем говорить тебе, что правильно, а что нет. Покажи себя! Ты прячешься, в то время как можешь победить. У тебя есть гораздо больше энергии, чем ты предполагаешь, и, откровенно говоря, я, — он качает головой, — очарован.

— Я тебе не цирковой уродец, — огрызаюсь я. — И я не стану для тебя выступать.

Он усиливает свой захват вокруг моих рук, и я не могу оторваться от него. Он приближает свое лицо опасно близко к моему, и я не знаю, почему не могу дышать.

— Я не боюсь тебя, дорогая, — говорит он мягко. — Я полностью очарован.

— Если ты не уберешь камеры, то я найду и уничтожу каждую из их. — Я лгунья. Я лгу сквозь зубы, но я в ярости, в отчаянии, в ужасе. Уорнер хочет превратить меня в животное, которое будет охотиться за слабыми. За невинными.

Если он хочет, чтобы я для него боролась, сперва он должен побороть меня.

Улыбка медленно распространяется по его лицу. Рукой в перчатке он касается моей щеки и приподнимает мою голову, сжимая мой подбородок, когда я начинаю уклоняться.

— Ты просто восхитительна, когда злишься.

— Жаль, мой вкус ядовит для тебя. — Я дрожу от отвращения с головы до ног.

— Эта деталь делает эту игру гораздо более привлекательной.

— Ты больной, ты больной...

Он смеется и отпускает мой подбородок, только чтобы провести осмотр моего тела. Его глаза лениво путешествуют вниз по моему телу, и я чувствую внезапное желание разорвать его селезенку.

— Если я уберу камеры, что ты для меня сделаешь? — Его глаза грешны.

— Ничего.

Он трясет головой.

— Так не пойдет. Я приму твое предложение, если ты примешь условие.

Я сжимаю челюсть.

— Что ты имеешь в виду?

Улыбка шире предыдущей.

— Это опасный вопрос.

— Каково твое условие? — раздражительно уточняю я.

— Коснись меня.

— Что? — Мой вздох резко вырывается из горла и громко проносится по комнате.

— Я хочу знать, на что ты точно способна. — Его голос твердый, брови напряженные.