Разреженный воздух

Я дружелюбно кивнул ему, вышел из-под облаков увлажнителя и оказался на улице. Вокруг меня разрастался бонсай-центр Колыбель-Сити – небольшая группа башен скромной высоты, большая часть которых лишь недавно дополнила скудный жилой фонд эпохи Поселения. В воздухе витала пара дирижаблей с привязанными бранегелями, но другого воздушного трафика я не заметил. К западу на высоте ста метров от земли красовался портрет Ракель Аллауки, по-матерински суровые черты лица явно отштукатурены боевой раскраской. Над ее скромным и незаметным декольте парила выведенная красными буквами надпись: «ТО, ЧТО СДЕЛАНО В ОКРУГЕ ШЕЛЬФ, ПРИНАДЛЕЖИТ ОКРУГУ ШЕЛЬФ». Обведенная красной помадой улыбка приглашала сесть за стол переговоров, но суровый взгляд велел держать руки так, чтобы она могла их видеть.

Налетевший порыв ветра оставил на зубах пленку из мелкого песка.

Проверив разок, не следит ли за мной кто – если и следили, то ни я, ни Осирис этого не заметили, – я повернулся и влился в поток пешеходов, направлявшийся в центр под пристальным взглядом Аллауки.

Глава двадцать шестая

Нина Учарима жила в недавно выросшем многоквартирном доме на западной окраине города, но там со мной не захотела встречаться. Вместо этого мы остановились в известной ей курительной с видом на Мембрану – захудалом, плохо освещенном местечке, расположенном на смотровых уровнях переоборудованной башни, когда-то с нее вели наблюдения за бурями. Самое то, чтобы повдыхать дым и поглазеть на старомодное световое шоу в небе. Я добрался туда на полчаса раньше времени, проглядел поэтажный план, просканировал редкую вечернюю толпу и не увидел ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться. Нашел себе столик на балконе, взял трубку с вишневым вкусом. Учарима опоздала на двадцать минут и с порога принялась мне лгать.

– Тот снимок, что мне прислал Дек, устарел, – резко заявила она, сняла потрепанного вида куртку для работы в условиях высокогорья, бросила ее на стол и села напротив меня. – Когда его сделали, у тебя было гораздо больше мяса на лице и гораздо меньше, ну, понимаешь, седых волос.

– Спасибо.

– Вот почему я опоздала. – Она жестом попросила передать ей мундштук трубки через стол. – Я дважды обошла это место, но не сразу тебя распознала. Вейл, верно?

Я кивнул, проигнорировав ложь – я был начеку и знал, что она ни разу не проходила мимо балконных окон, – и протянул ей трубку. Проследил за тем, как она делает затяжку, в то время как в левом углу гарнитуры Рис сама сверила изображение с моей собеседницей и запустила программу распознавания поведения. Как и Павел Торрес, Нина Учарима относилась к классическому нагорному типу – молодая, длинноногая и худощавая, одета так, чтобы все это продемонстрировать: рабочие шорты обрезаны чуть ниже промежности, полупрозрачные черные колготки, массивные ботинки на плоской подошве. Под свободной серебристой футболкой угадывались широкие плечи, а из-под рукавов с высоким вырезом выглядывали крепкие, стройные, мускулистые руки. В черных крашеных волосах попадались пряди таких цветов, словно их позаимствовали из какого-то бурного обмена энергией в Мембране. Спутанная масса волос окутывала лицо, смягчая очертания жестких андских скул, разреза рта и выступающего подбородка. Радужка глаз за большими линзами гарнитуры с пиратской прошивкой была ярко-зеленой, в уголках глаз собрались морщинки – следствие того, что их владелица была вынуждена наблюдать за течением жизни в Нагорье. Высокие и, скорее всего, искусственно увеличенные груди образовывали многообещающие холмики под незнакомым мне логотипом на футболке: высокая мрачная фигура, словно плащ волочащая за собой облака пыли, и словно процарапанная надпись «Приговорен к аду Разлома – Приближается буря».

– Итак, – сдержанно произнесла она и выпустила длинную струю дыма. – Дек сказал, что ты хочешь поговорить о Торресе. Что хочешь знать? Трахалась ли я с ним?

– Можем начать с того, почему ты с ним трахалась. Ты кажешься довольно сообразительной, а он, судя по полицейским отчетам, был полным долбоебом.

– Полный долбоеб. – Она пристально вгляделась в клубы табачного дыма между нами, словно могла разглядеть в них бывшего любовника. – Да, я бы сказала, это довольно точное описание. Хотя он был довольно мил. Очень большой член, а еще Торрес был очень… разговорчивый. Ты бы удивился, узнав, с чем готова мириться девушка в других вопросах, если здесь все идет как надо.

– Отрадно слышать. Он никогда тебе не рассказывал, что тут забыл?

Она ухмыльнулась, перекинула ногу через подлокотник кресла и опустилась пониже.

– Ты неправильно истолковал слово «разговорчивый». На самом деле общались мы не так много.

– Он приехал в Колыбель-Сити специально ради тебя?

– Он так сказал, да. – Она пожала плечами. – Однако по большей части он был лживым мешком дерьма, так что, кто знает, правда это или нет? Я здесь не единственная, кого он знал, у него тут была целая куча… друзей.

– Есть те, с кем он встречался особенно часто?

Учарима снова пожала плечами.