Разоблачение

Уинни сразу же принялась за уборку. Она дважды отвозила мусор на своем пикапе: старую одежду, изгрызенную мышами, целые полки с протухшими продуктами, тюбики высохшей акриловой краски. Некоторые находки, такие как неотправленное письмо с требованием выкупа, она просто сожгла.

В дальнем углу кухни она обнаружила аквариум, куда они клали лягушачью икру. Она закрыла рот и нос банданой и вывезла аквариум в лес за хижиной; у нее слезились глаза, а горло инстинктивно сокращалось от спазмов, вызванных вонью. Вывалив зеленую слизь, она увидела на дне лягушачьи кости: бумажно-тонкие черепа и передние лапки, так похожие на миниатюрные человеческие руки, что Уинни пришлось пересчитать фаланги для пущей уверенности.

Она наполнила черный пластиковый мешок вещами Сьюзи и отвезла их на пляж. Там Уинни разделась, добавила в мешок камней для нагрузки и доплыла с ним до середины озера.

Вернувшись в хижину, Уинни подметала и терла, пока у нее не разболелась спина, а на руках не появились кровавые мозоли. Она вымыла все чашки, миски, тарелки и столовые приборы в горячей воде с хлоркой. Она оставила привлекательные кучки отравленного корма для мышей.

Пока она убиралась и приводила дом в состояние определенного порядка, то собирала артефакты давно прошедшего лета: наброски на покоробленной и пожелтевшей бумаге, снимки, сваленные в ящике, коробку с угольными карандашами для рисования. Она прикрепила к стене некоторые старые рисунки и положила на стол коробок спичек, пепельницу и старинные, высохшие остатки табака «Драм» рядом с ней. Иногда, оглядываясь по сторонам, она заставляла себя поверить, что время остановилось и Сьюзи вот-вот появится у входа.

Когда хижина была приведена в полный порядок, Уинни стала палеонтологом и попыталась собрать старые кости, чтобы воссоздать лося Сьюзи, который несуразной кучей лежал сзади.

Потом Уинни сделала перерыв, чтобы проследить за домом Генри и Тесс. Она следовала за Тесс до фермерского рынка и художественной галереи. Она проследила за Генри до его офиса с вывеской «Дефорж: покрасочные работы». Уинни помнила, как Генри собирался присоединиться к бизнесу своего отца много лет назад. Однажды она тоже приехала, и старик пригласил их обоих на ланч. Генри уважал своего отца, но, как чувствовала Уинни, испытывал нечто вроде здорового презрения к его образу жизни: покрасочная компания, старый фермерский дом, обеды в Торговой палате, встречи в Лосином клубе. Теперь Генри выбрал тот же путь. Или, думала Уинни, наверное, это жизнь выбрала его и увлекла за собой в мощном потоке, против которого он не смог выплыть.

Она многое знала об этих потоках. Разве не они привели ее домой в Бостон, где она перепробовала целую кучу вшивых низкооплачиваемых работ, в том числе секретаршей в доме для престарелых и ночной служащей в «Севен-Элевен»[12]? В первое время она просто отключалась и приходила в себя, липкая от крови, сочившейся от мелких порезов на запястьях, и сонная от снотворных таблеток, которые она подворовывала с отпускной стойки «Севен-Элевен». Второй раз был чистым идиотизмом. Она находилась дома перед ужином в День благодарения и заперлась в верхней ванной, где запихнула в себя все таблетки из медицинского шкафчика. Когда она не спустилась к столу, ее отец взломал дверь. Ее мачеха, посмотревшая слишком много серий «Скорой помощи», начала искать пульс. Она закатала рукав Уинни и заметила шрамы. Пока они дожидались «Скорой помощи», мачеха раздела приемную дочь догола, – Уинни могла представить, как она сердито срывает одежду с якобы безжизненного тела, – и увидела размер ущерба. Уинни очнулась в психиатрической палате, где ее продержали полтора месяца. Потом ее сочли достаточно здоровой для самостоятельной жизни и выпустили с двумя рецептами и направлением в местный центр психического здоровья. Все это она отправила в мусорный бак у железнодорожного вокзала.

Вчера утром мачеха позвонила ей на мобильный и сообщила о звонке частного сыщика, который искал ее; некто по имени Спенсер Стайлс был найден мертвым с открыткой в руке, – судя по описанию, точно такой же, как и адресованная Уинни.

Под воздействием этой последней новости она наконец решилась нанести визит Генри и Тесс. Она подъехала к их дому, уверенная в том, что когда ее присутствие будет замечено, то ее пригласят выпить кофе и вспомнить прошлое, а она покажет им странную открытку. Но дома никого не оказалось. Уинни обошла старое кирпичное здание, заглядывая в окна, посидела на деревянной скамейке перед бассейном и даже сняла теннисные туфли и немного поболтала ногами в голубой воде. Она прошлась по двору и обнаружила скульптурный сад, где остановилась посмотреть на золотую рыбку в пруду и на статую Тесс и Генри в виде танцующих людей с испуганными лицами и львиными туловищами. На этой работе лежал отпечаток личности Тесс.