Разные судьбы

— Ну, чего? В такую погоду на водной загорать, а ты в духоте торчишь. Завод кончился. Иди-ка, не мешайся. Ребята скоро будут собираться, а у меня не прибрано.

Николай вышел на улицу. Солнце забралось на самую верхушку неба, словно бы там за что-то зацепилось и не в силах было сдвинуться с места.

Николай присел на скамейку около общежития. Даже здесь, в тени, чувствовалась неподвижная духота. Надоедливо жужжали мухи. На камень присел воробей, покрутился из стороны в сторону и, скосив на парня круглый глаз, чирикнул. Николай замахнулся на него и воробей улетел.

В восемь часов встреча с Дашей. Сама вчера пригласила на открытие парка. А вдруг догадалась, что Николай неравнодушен к ней?

Пытался вспомнить, какое выражение лица было у нее, когда приглашала в парк. Сергей Александрович и Николай сидели на ступеньке крыльца, читали газеты. Елизавета Ильинична полоскала возле колодца белье. Даша вбежала во двор раскрасневшаяся, возбужденная:

— Папа! Мамочка! Поздравьте меня! Перешла на пятый курс. Только одна четверка — по сопротивлению материалов.

Даша остановилась перед отцом и, пританцовывая на радостях, несколько раз повернулась.

— Даже твои любимые тормоза, папа, на пятерку. Как?

— Молодец! — одобрил Сергей Александрович и построжавшим голосом добавил: — Вся в мать — вертушка.

Но в глазах светился горделивый огонек. Именно такой когда-то была Лиза, такую он и полюбил. На лице Круговых появилась та тихая улыбка, какой обычно улыбаются пожилые люди, вспоминая свою молодость.

И впервые Даша обратилась к Николаю:

— Колька, а ты чего не поздравляешь?

Колосов смутился, быстро встал и с выражением искренней радости пожал девушке руку:

— Поздравляю! Просто я своей очереди дожидался.

Не с обидой были сказаны эти слова.

— Это событие треба отпраздновать, — продолжала щебетать Даша. — Во — завтра открытие парка! Пойдем, Коля-Николай, на открытие?

Елизавета Ильинична вытерла мокрые руки о фартук и, выпрямившись, посмотрела на дочь и на Николая. Потом, пряча довольную улыбку, снова склонилась над корытом.

* * *

Колосов появился в парке на заходе солнца. Яркие закатные лучи купались в фонтане, позолотили крыши домов и купол танцплощадки. Вместе с вечерней прохладой по аллеям и беседкам расползлась лохматая тень. Она успела добраться по деревьям до макушек и было похоже, что тополя оделись в красноватые шапки.

В парке было людно.

Вокруг цветников и фонтана табунились девушки, ребята курили в беседках, толпились около тира. Винтовок было три, а желающих пострелять оказалось много — образовалась очередь. Там возвышалась фигура Торубарова. Около тира Колосов заметил двух знакомых девушек: техника депо Люсю Белову и стрелочницу Лиду Краснееву.

— Вы что, в мужской лагерь перекинулись? — пошутил Николай, поздоровавшись с девушками.

Лида вытащила из сумочки зеркальце, поправила прическу, кокетливо взглянула на Николая из-под наведенных бровей.

— А мы женихов выбираем, — отозвалась она. — Кто больше наберет очков — тот наш.

Белова прыснула от смеха.

— Смотри, Люся, — весело пригрозил Николай. — Натравлю Женьку — стихами задушит.

Люся засмеялась. Колосов подумал: как могут дружить эти, во всем не похожие друг на друга девушки? Маленькая, круглая, с белыми кудряшками Люся была похожа на куклу. В глазах ее всегда прыгали веселые смешинки. Лида, наоборот, смеялась редко. Разговаривая с кем-нибудь, останавливала на собеседнике пристальный взгляд серых в крапинку глаз. А вообще серьезность ей была не к лицу, старила. Колосов спросил:

— Ну, как с женихами, выбрали?

— Настоящие еще не явились, — ответила Лида. — А из этих больше двадцати очков никто набрать не может.

— Не попытаться ли мне? Ради таких невест, а?

— Попытайся, — улыбнулась Лида. — Парень ты с виду вроде ничего. Правда, Люся?

Люся, устав смеяться, только поворачивала от одного к другому глаза.

Колосов стал в очередь. Стрелял Тихон Торубаров. Перед каждым выстрелом старательно целился, но фигурки стояли на месте, как заколдованные.

Кто-то пошутил:

— А ты, парень, не целься. Закрой глаза и пали. Фигурок много, какую-нибудь да зацепишь.

Раздался дружный смех.

Тихон, с усилием сохраняя спокойствие, проворчал:

— Прицел тут неправильный.

Заведующий тиром отобрал у Торубарова винтовку, усмехнулся:

— Сам ты неправильный. Стрелять не умеешь. Плати пятнадцать рублей.

Кругом снова засмеялись.

Но замечание Торубарова, видимо, подействовало на других. Никто не хотел брать винтовки, из которой он стрелял.

Колосов остался один в очереди.

— Дайте попробую.

Почти не целясь, сбил одну за другой четыре фигурки. Пятым выстрелом решил сбить прыгающую белку — самую трудную мишень. Колосов сделался центром внимания. На него смотрели теми восхищенными глазами, какими болельщики смотрят на любимых спортсменов.

— Вот тебе и неправильный прицел, — проговорил кто-то, и все стали отыскивать Торубарова. Но его высокая фигура уже покачивалась далеко между кустами. Заряжая винтовку, Колосов оглянулся, Люся и Лида наблюдали за ним с явным обожанием.

Николаю стало стыдно. «Бахвалиться начал», — подумал он и выстрелил мимо мишени.