Размышления хирурга

Нам доводилось много раз переливать трупную кровь врачам, сестрам и другим людям, знавшим происхождение крови, причем их отношение к этому факту бывало всегда внешне спокойным, то есть чисто рассудочным. Это, однако, вовсе не означает, что сотни и тысячи наших реципиентов мы предупреждаем о том, что кровь вливается им посмертная. Напротив, мы полагаем, что как сама болезнь, так и больничная обстановка создают неизбежно столько поводов для душевных волнений пациентов, что потрясать их воображение дополнительными мистическими представлениями, связанными с мыслью о трупной крови, положительно не следует. Лучше или уклониться, или отговориться, или даже отрицать факт добычи крови из мертвого тела.

Зачем задавать трудные психологические проблемы в неподходящее время, то есть когда показания к трансфузии твердо установлены, а вопрос о происхождении данной крови может быть отнесен к числу технических, то есть относящихся к чисто хозяйственно-заготовительной категории, как и все медикаменты. Если же впоследствии, через несколько дней, пациент, узнавши о происхождении перелитой ему крови, потребует объяснений, то, буде вопрос предстанет особо настойчиво и не удастся уклониться от этико-моральной мотивировки, придется указать, что, хотя качественная сторона дела предрешает все остальное, однако и с философской точки зрения метод достаточно обоснован. Можно сказать, что если даже считаться с распространенным фактом мистического, почти гипнотического влияния, которое оказывает каждая смерть на психику окружающих, если признать, что и сама кровь человеческая тоже обладает волшебным, притягательным и в то же время пугающим и приковывающим свойством, интимно связанным с непосредственными представлениями о жизни и смерти, то обоим этим фактам мы ныне можем дать иное толкование и направление, чем то было у первобытных народов. Взамен религиозным мифам евреев, подобным мрачной доблести Авраама, изготовившегося перерезать шею своему единственному сыну Исааку, взамен кровавым «мериа» древних индусов, взамен бесчисленным позднейшим ритуальным жертвоприношениям и убийствам, спекулировавшим всегда на базе прирожденного инстинкта жизни, столь выраженного у всех народов, современная наука на примере переливания посмертной крови дает четкий, яркий образец торжества человеческих знаний и достижений, позволяющих одновременно решать две благородные задачи: спасать жизни реципиентов, коим смерть угрожает иногда непосредственно, и сохранять часть «донора», т. е. те несколько литров крови, которые, вместо того чтобы разлагаться со всем умершим телом, снова заживут полной жизнью в руслах нового владельца, которому они приносят с собой энергию и жизнь не аллегорически, а в самом прямом, буквальном смысле.

Делить смерть на доли! Это ли не восхитительно?! Если нельзя спасти целого, то сохраним хоть часть! Притом не потому лишь, что часть эта жива и жизнеспособна, а потому, что с ее помощью можно уверенно спасать неминуемо обреченные жизни других людей «Mors vitae prodest» (смертью смерть поправ). Это уже не абстрактные философские сентенции римских риториков и не беспочвенные мечты религиозных фанатиков, а подлинные, реальные факты, реализованные советской наукой, сбросившей с себя цепи и вериги любых предрассудков и сковывающих, мертвящих влияний отживших традиций и вековых заблуждений. Даже саму смерть можно использовать на пользу жизни!

Образы прошлого и силуэты некоторых военно-полевых хирургов

Вступительная лекция

18 октября 1943 г. Институт им. Склифосовского. Кафедра госпитальной хирургии

Упоминание имени Гиппократа – «великого отца медицины» – приводит нас, действительно, к самым истокам нашей медицинской науки. Там, на острове Кос – родине Гиппократа, — велся род Асклепиадов косских, в ведении которых было святилище Эскулапа. И отец Гиппократа— Гераклид – был тоже врачом из рода Асклепиадов.

Я не стал бы уводить ваши мысли и интересы в еще более отдаленную эпоху, когда складывалась п о э т и ч е с к а я родословная нашей медицинской науки, если бы не одно соображение. Дело в том, что в древнейшем литературном источнике – в поэмах Гомера – мы находим первые сведения о военно-полевой хирургии, ибо оба сына Асклепия – Махаон и Подалириус – были в о е н н ы м и врачами в стане данайцев. В VI песне «Илиады» мы читаем, как Махаон оказывает помощь раненому Менелаю.

«Язвину врач осмотрел, нанесенную острой стрелою.
Выгнал кровь и, искусный, ее врачествами осыпал,
Силу которых отцу его Хирон открыл дружелюбный».