Когда я был на Афоне, заметил особенность, о которой раньше часто говорила жена. Она нередко замечала мое слегка угрюмое, задумчивое выражение лица и делала замечание, что я, мол, хочу быть носителем добра, поэтому должен находить силы проявлять его на своем лице. Когда я оказался в обществе, где вокруг одни мужчины-монахи, стал больше понимать слова жены. Эти люди казались весьма угрюмыми и нерадостными. Я не встречал монаха, который бы шел и, глядя по сторонам или на небо, улыбался, отчего-то смеялся сам себе. Подобные картины в своей повседневной жизни я встречаю каждый день. Идти, улыбаться, непринужденно смотреть по сторонам кажется закономерно в современном мире. Это словно духовная легкость, раскрепощенность. И я заметил, как монах, к которому ты обращаешься с просьбой, быстро становится тебе братом, отцом, который, кажется, всю жизнь жил только для того, чтобы тебе помочь. Он никогда не будет улыбаться просто так, в нем нет никакой заинтересованности, интереса к тебе, но когда ты подходишь с вопросом, просьбой о помощи, то даже мать может позавидовать его чистой душе и искренности. Подобное же в современной жизни, где люди носят на лице легкость, расслабленность с точностью да наоборот. Только дай им повод, как улыбка сразу сменяется недоумением, отстраненностью, злобой. Их реакция носит внешний характер. Если я слушаю музыку, мне хорошо и прикольно, я улыбаюсь, если ты подходишь и просишь перегнать машину подальше, сделать музыку тише, то нарываешься на мой звериный оскал и хмурые брови. Такая поверхностная расслабленность, улыбчивость часто несут зависимость от окружающих. Человеку просто хорошо, что его не трогают. Он настроен на внешнее взаимодействие, внешние обстоятельства, но его взаимоотношения строятся по принципу, ты ко мне сейчас с добром, с улыбкой, преклонив голову, либо с проблемами, просьбами и хочешь меня чем-то ущемить?
Духовная разница между монахами и людьми современности заключается в том, что у монаха есть безразличие к происходящему и к самим людям вокруг. Хотя безразличие несет в себе негативный окрас в обыденной жизни, но на самом деле под этим имеется в виду незаинтересованность в других людях, малость их влияния на меня, на мою душу. Монах духовно целостный и независимый, ему не важно, что происходит вокруг, у него есть духовный ориентир, у него есть Бог в душе, а все остальное строится вокруг этого. Иногда кто-то обижает меня, и я злюсь, думая, почему он сделал это. Часто я наделяю окружающих людей статусами, будто я зависим от них, хотя на самом деле они не имеют для меня духовной необходимости, я отделен и не зависим от них, почему мне обижаться? Правильная духовная иерархия взаимоотношений должна строиться с чистого листа безразличия, незаинтересованности ни в ком из людей. Внутри человека должен быть духовный стержень такой силы, который позволяет быть незаинтересованным ни в ком из людей. Недавно мой друг, который помогал во многих житейских вопросах, сообщим о своем отъезде, на что другой друг сказал:
– Ты, наверное, волнуешься, тебе придется много вопросов решать самому.
– Нет, не волнуюсь. Я решал эти вопросы раньше, и в будущем Бог поможет мне решить их.