Раздражающие успехи еретиков

— Да. — Глаза Шарлиэн снова закрылись, и Кэйлеб почувствовал, как напряглись ее мышцы в кольце его руки. — И боюсь, что оговорки архиепископа относительно того, чтобы рассказать всю правду графу Грей-Харбору, относятся и к Мараку. Он любит меня, и он доверяет мне, и он полностью осведомлен — и возмущен — коррупцией в Храме и Зионе. Но его фундаментальная вера — такая же сильная часть его самого, как была вера дяди Биртрима.

Последнее слово вышло надтреснутым, таким дрожащим, что, казалось, в нем было два слога, а не один, и рука Кэйлеба успокаивающе сжалась вокруг нее.

— Мне так жаль, любимая, — сказал он, наклоняясь ближе, чтобы прижаться щекой к макушке ее склоненной головы. — Знаю, что ты любила его.

— Любила. Я знаю, — прошептала она. — И я действительно верила, что он любит меня.

— Думаю, что он это сделал, ваша светлость, — тихо сказал Мерлин. Она открыла глаза, полные слез, чтобы посмотреть на него, и он вздохнул. — Первоначальный план был его, это правда, но он никогда не хотел, чтобы тебе причинили вред. Признаю, что не уделял ему достаточного внимания, и мне будет нелегко простить себя за это, к сожалению, я могу просматривать только ограниченный объем данных от снарков, и я ошибочно предположил, что Бинжэймин и архиепископ Мейкел будут пристально следить за ним. Очевидно, они тоже думали, что я буду наблюдать за ним. Вот как весь этот заговор умудрился проскользнуть мимо всех нас, и это только подчеркнуло, насколько важно, чтобы никто из нас ничего не принимал как должное. Но я прокручивал и пересматривал некоторые разведывательные кадры, которые я лично раньше не просматривал, и некоторые из них включают вашего дядю.

— Не имею ни малейшего представления, насколько его план был продиктован амбициями, а насколько он был продиктован истинным ужасом от вашего неповиновения церковной иерархии; если уж на то пошло, я до сих пор не уверен, как он вообще связался с Хэлкомом. Должен был быть посредник, и кто бы это ни был, уверен, что он все еще здесь. Может быть, мы с Совой сможем выяснить, кто это был, продолжая просматривать записи снарков, или, может быть, Бинжэймин найдет его. Но знаю, что твой дядя был непреклонен в том, чтобы проследить за тем, чтобы тебя схватили живой. Это то, что привело его в святую Агту, и это то, почему Хэлком убил и его самого.

— Не оправдывай его, Мерлин, — печально сказала Шарлиэн. — Я всегда знала, что он любит власть. Да, он поддерживал меня, но это было отчасти потому, что без его отношений со мной он не стоял бы по левую руку от трона. Если бы он позволил отстранить меня, те же самые люди отстранили бы его из-за того, как он и Марак работали с отцом, и это означало, что он потерял бы этот доступ к власти. Да, он любил меня… но эта любовь всегда шла в тандеме с его собственными амбициями, и это никогда по-настоящему не испытывалось на прочность. Не так, как это было, когда я решила выйти замуж за Кэйлеба и бросить вызов Церкви. И когда пришло испытание, он выбрал то, что выбрал. Это сделал не кто-то другой, и из всего, что ты сказал, он, должно быть, был тем, кто пошел к сторонникам Храма, а не наоборот. Каковы бы ни были его доводы, каковы бы ни были его мотивы, он все равно был предателем… и я все еще стояла у него на пути.

— Поверь мне, — сказал ей Кэйлеб, — я точно знаю, каково это. Но, по крайней мере, он настаивал на том, чтобы тебя не убили. Мой кузен намеренно намеревался убить меня.

— Я почти жалею, что он не собирался, — вздохнула Шарлиан. — Таким образом, я могла бы, по крайней мере, избавиться от этой… двойственности в том, что касается его.

— Это не помогает, — сказал он задумчиво. — Не так уж сильно. И после чего-то подобного трудно снова научиться доверять.

— Нет, — ответила она, и он удивленно посмотрел на нее. — Не для меня, Кэйлеб, — добавила она. — Но я выросла, вынужденная бороться за свой трон. Тогда мне пришлось усвоить, что некоторым людям можно доверять, даже если другим нельзя. И что иногда это происходит не потому, что те, кто не может быть злыми или от природы склонными к обучению, а просто потому, что в остальном хорошие люди заходят слишком далеко из-за конкурирующей лояльности. Это не делает предательство менее предательским, но позволяет понять, как они были доведены до этого.

— И это становится только хуже, когда в ситуацию вмешиваются вопросы веры, — согласился Мерлин.

— Знаю. — Шарлиэн несколько секунд задумчиво смотрела на что-то, что могла видеть только она, а затем удивила их всех внезапной улыбкой.

— Ваша светлость? — сказал Мерлин.

— Я просто подумала, что мне нужно будет вести письменные заметки о том, кто что знает, — сказала она. — И должна признать, что никогда бы не вообразила, будто Нарман Бейц должен быть где-то рядом с самим внутренним кругом.

— Полагаю, у него был кризис совести, — сухо сказал Мерлин.