Раздолбаи. (Работа по специальности)

«Да ладно тебе чушь молоть! – мысленно прикрикнул на себя Никита Кляпов. – Колотятся! Да эти стенки пинками прошибить можно…»

Однако же не прошиб до сих пор никто…

«Это Ромка! – осенило Никиту. – Опять что-нибудь натворил с кабелями…»

Ну, если так, то ничего страшного. Исправят, что он там разворотил, – и опять всё придёт в порядок…

А вдруг – не Ромка? Вдруг – сами хозяева? Этакий вариант Ноева ковчега, а? Грешников – к ногтю, а праведника…

Никиту вновь обдало ознобом.

С обществом у него были давние счёты, но жить одному? Здесь?

Не зная, на что решиться, он двинулся к ближайшей опоре и, возможно, минут через пять, взвинтив себя окончательно, принялся бы крушить стену, пытаясь проломиться к кому-нибудь из узников.

Но тут он увидел скок. Теневое пятно лежало аккуратным овалом у самой стены, словно никуда и не исчезало. А секунду спустя из проулка неподалёку прянул и заметался по пятачку истошный нечленораздельный вопль. Как выяснилось впоследствии, это вопила от радости вырвавшаяся наружу Клавка.

***

Прав, трижды прав был мудрый Пузырёк: без Клавкиного броневичка жизнь теперь стала просто немыслима. Вот уже второй раз кипели страсти вокруг глыбы, слегка похожей на постамент Медного Всадника. Кто первым произнёс имя Ромки – неизвестно. Такое впечатление, что все заподозрили его одновременно. Хотя, если вдуматься: Лика с Василием о его проказах уже знали, знал и Никита, но они вроде никому Ромку не продавали… Разве что обмолвились невзначай…

– Что? Неправда? – надрывалась Клавка. – Я вас когда ещё предупреждала – кто-нибудь меня послушал? Ну, правильно, не вашу ведь стенку развалили – Клавкину!.. А я уже тогда видела, что это за чудо к нам пожаловало!.. И все молчали! Слова никто не сказал! Маше от него – навар, Пузырьку – навар! Лёше колпачок нальёшь – он тебе лезгинку станцует!.. А эта бесстыжая! У всех на глазах к себе его уволокла! Что? Не так?..

– Закрой пасть! – гаркнул Василий. – Чего ты тут без разбора поливаешь-то?

– А ты вообще прижухни! – вскинулась Клавка. – Кто его в тарелку загнал? Я, что ли?

– Во! – молвил Пузырёк с видом тонкого ценителя. – Заплющила языком. Лоском всех кладёт…

– Дозвольте слово молвить… – давно уже блеял и дребезжал дедок Сократыч.

– Нет, пусть она выйдет! – не унималась Клавка. – Пусть она скажет!..

Бледная Лика раздвинула стоящих и стремительно шагнула к броневичку. Обернулась. Все примолкли.

– Я сама обо всём узнала позавчера, – несколько надтреснутым, и всё же твёрдым голосом начала она. – И сказала. Или – или. Или я, или продолжай в том же духе. Ночью он отключил скоки. Сегодня утром я его встретила. И сказала. Что больше его знать не желаю. – Лика с вызовом оглядела собравшихся. – Ещё вопросы будут?

Толпа ошарашенно молчала. Лика прошла на место и присела на камушек рядом с Василием. Тот ободряюще пожал ей руку.

– Дозвольте слово молвить…

– Тихо! – рявкнул Лёша Баптист. – Дайте сказать! Тут вон дедок рвётся!..

Седенький румяный Сократыч тоже на броневичок не полез – стал у подножия и с ласковым любопытством оглядел собравшихся.

– А какие вы, собственно, собираетесь принять меры к нашему… м-м… нарушителю спокойствия?

– Да бойкот объявить – и все дела! – напрямик брякнул кто-то.

– Очень мило… – Сократыч благосклонно покивал. – И как, по-вашему, он на это отреагирует?

– Да пусть как хочет, так и реагирует!

– Например, отключит скоки на несколько дней кряду?.. – предположил Сократыч.

Собрание так и оцепенело.

– Спасибо, у меня всё, – кротко молвил дедок, отходя в сторонку.

– Да что ж это такое? – страдальчески взвыла с вершины броневичка опомнившаяся первой Клавка. – Из-за одного поганца…

Все разом загомонили. Потом рядом с Клавкой на выдающемся вперёд уступе глыбы появилась кольчужно мерцающая спецовка Пузырька. С извечной своей мудрой улыбочкой морщинистый умелец простёр руки, словно нашаривая дорогу в темноте, и вскоре добился относительной тишины. Уж больно странно было видеть аполитичного Пузырька, собравшегося толкать речь.

– Значит, чего?.. – сказал он. – Мне ж ведь тоже работать надо. Сами же скулить начнёте, если гнать перестану… Меры, да?.. А какие тут меры? Дедок-то прав: обидится – хуже будет… Значит, что я предлагаю… А перетерпеть недельку!..

Толпа помедлила мгновение, а затем взорвалась, как глыба, если тюкнуть её в самую что ни на есть напряжёнку. Мудрый Пузырёк подождал, пока вопли спадут, и снова принял позу слепца, наслушивающего руками дорогу.

– Причём – как?.. – невозмутимо продолжал он. – А как обычно. «Здравствуй, Рома… Как дела?..» Будто ничего и не было… Вы мне поверьте! Я в людях не ошибаюсь. И в Ромке тоже… Вот Вася не даст соврать… А? Вась? Что я тебе тогда говорил?..

– Идёт! – приглушённо и отрывисто предупредил безымянный мужичок, выглянувший на всякий случай за ребро опоры и тут же отшатнувшийся назад.

Толпа с голодным урчанием повернулась к выступу, из-за которого вот-вот должен был показаться виновник смуты.

– Цыть! – страшным шёпотом одёрнул всех Пузырёк. – Кто на него разок покосится – ни колпачка потом не налью! Клавка, закрой рот!.. Чтобы слова от тебя никто не слышал!..