Разбуди меня

Как же было бы проще жить здесь одной! Без опеки Богдана. Теперь она не вызывает ничего, кроме трудностей. Да, он помог мне, поддержал, даже спас. Я за многое ему благодарна.

Но сейчас мне хочется, чтобы Богдан исчез из моей жизни. Так нельзя. Этого всего не должно быть.

— Я не совсем понимаю, о чём вы, — отрицаю, надеясь, что звучит убедительно.

Себя почти не слышу — сказала тише, чем обычно. Тут же, недолго думая, открываю дверь, захожу внутрь, оборачиваюсь, протягиваю руку за чемоданом.

И вздрагиваю, ощутив осторожное и тёплое прикосновение. Ладонь Богдана накрывает мою руку, держащую чемодан. Я машинально поднимаю взгляд и теряюсь — на меня смотрят с трепетной нежностью. Хочется уйти от этого выражения глаз, от ситуации, дальнейшего; но я почему-то не отвожу глаза.

— Я понимаю, что старше тебя и что для тебя это странно. Но… — Вздох, небольшая заминка, и Богдан решительно заключает: — Просто подумай об этом.

И прежде чем я сознаю смысл этих слов, он преодолевает оставшееся между нами расстояние и целует меня.

Чувствуя, как свободной рукой Богдан мягко, но настойчиво обнимает меня; а горячие губы накрывают мой рот, не сразу прихожу в себя. Но вот — эмоции берут верх, и я решительно поднимаю руку, чтобы оттолкнуть. Вот только не получается.

Уловив моё движение, Богдан усиливает напор, сметая неуверенное препятствие. Так отчаянно и жадно, словно не переживёт, если я оттолкну его сейчас. Что-то во мне откликается на это стремление, и поднятая рука в итоге робко ложится ему на плечо.

Тогда натиск Богдана становится мягче, но действия — смелее. Кажется, он на некоторое время забывается, скользнув языком в мой полуоткрытый рот, углубляя поцелуй и прижимая меня ещё ближе.

Рука, лежащая на моей руке где-то у чемодана, ласково поднимается вверх по коже, гладит, добирается до ключиц, оголённого участка шеи, зарывается в волосах.

Я чуть дрожу, то ли от прикосновений, то ли от поцелуя, то ли от самой ситуации. А Богдан явно улавливает это волнение. Он целует нежнее, успокаивающе, не собираясь переходить черту и явно давая это понять. И вскоре отстраняется, пробежавшись пальцами по моей щеке.

Я открываю глаза и вижу его тёплый потемневший взгляд.

Не знаю, с каким выражением лица смотрю в ответ, но это не длится долго — Богдан первым разрывает зрительный контакт. Он заносит мой чемодан до лифта, воспользовавшись открытой дверью. А я всё это время продолжаю стоять у подъезда, не понимая, что делать дальше. Как-то прокомментировать случившееся?..

— Увидимся, Рита, — решает мою дилемму Богдан, прощаясь.

Не ответив, я прохожу к лифту. Уверенная нежность мужского голоса отнимает возможность сказать хоть что-то в ответ. Перед тем, как зайти в лифт, я смотрю вслед Богдану — он уходит к себе, не оборачиваясь.

Глава 31. Богдан

— Я люблю твою дочь.

Сказать это Саше оказывается проще, чем признаться в своё время себе.

— Что, прости? — шокируется друг. — Вы что… Вы с ней…

— Нет, — перебиваю его нарастающие эмоции. — Я бы не стал. Но в последнее время всё изменилось… Это серьёзно, Саш. Ты должен знать.

Мы ещё долго говорим, и постепенно эмоции отца Риты угасают. У меня получается донести до него искренность своих намерений. Саша даже начинает желать этого союза. Говорит мне, что такой мужчина действительно нужен его дочери. Вспоминает, что я всегда был надёжным другом и партнёром. Утверждает, что со мной Рита не пропадёт.

— Это решать ей. Я не против, — заключает в итоге.

— Это всё, что я хотел услышать, — улыбаюсь.

Этот разговор происходит на третий день после отъезда Риты в Псков. Всё лето я поддерживаю связь с Сашей, одёргивая себя от порыва взять отпуск и поехать туда. В итоге не делаю этого. Так и работаю всё это время, ведь понимаю, что девочка пока совсем не готова воспринимать меня в новой роли.

Мои ухаживания отпугнут её. Каникулы Риты испортятся, превратятся в бесконечные попытки избегать меня. Это ни к чему.

Лучше подождать… К тому же, она заметила моё изменившееся отношение. У неё будет целое лето, чтобы привыкнуть к этой мысли. А потом я начну действовать. Пора. Иначе так и останусь для неё соседом и другом отца, чьи чувства вызывают неловкость.

*************

Начать действовать лишь поначалу кажется непривычно волнительным — настолько, что чуть не вспоминаю себя школьником. Но потом, по мере взаимодействия с Ритой, мне начинает только нравиться этот наш новый период.

Так всё тонко, так чувственно и в то же время остро сейчас между нами. По-весеннему. Особенная пора, которой раньше не уделял такое уж внимание, но с Ритой ощущаю, проживаю.

Вот только стоит и к разуму обращаться. Не забываться окончательно. Да, девочка ответила на поцелуй, но станет ли это началом? Может, и стало бы, если бы не одно досадное обстоятельство.

Олег. Он всё ещё везде. И в первую очередь между мной и ею. Я же чувствую.