Раз

Ну да, она полный ноль, к тому же взбалмошная, капризная – избалованная и одновременно недолюбленная – она вроде бы и хочет стать независимой от родителей, и боится пойти до конца. Она знает, что требует от других повышенного внимания к себе, раз не получила вдоволь тепла от мамы и папы, но измениться не может. Не раз она слышала и о том, что ее, грубиянку, плохо воспитали, – разумеется, ведь нечто настоящее, светлое и доброе ей сумел привить только ее дедушка и перед ним одним ей было стыдно. Сейчас стыдно перед самой собой: к двадцати семи годам нет образования, нет карьеры, нет яркой мечты. Она лишь мама, как миллионы других женщин, какие еще учатся, работаю, мечтают, двигаются вверх, – она стоит на месте. Зато ее Вика растет. Вика – ее счастье, Вика избавила ее от мерзкой «анатомички» и гинекологических кресел, Вика – та, кто вселяет в нее гордость за то, что она, Анастасия, всего лишь мама.

Почти всё прошлое лето Вика провела на даче Бориса Федоровича и его новой жены, в поселке за высоким забором, где были бассейны, игровые площадки, много других деток и аниматоры. Настя природу не любила, в Москве заскучала и неожиданно для всех пошла работать – в скромный салон красоты, на должность уборщицы. Ей, кстати, понравилось. Разумеется, мама, папа, Валера, все они снисходительно усмехались – Насте скоро надоест. Когда настала осень, Анастасия уволилась. А потом случился Игорь. Анастасия с ним познакомилась на той отцовской даче, еще летом. Они общались, когда она забирала по вечерам Вику или привозила ее туда утром. Игорь подарил ей надежду.

*

– Вика?! – шла по лесной тропинке Анастасия и кричала. – Ау? Фея?! Ау? Вика?

– Чаго орешь? – вдруг спросили ее – она оглянулась и вскрикнула от испуга – дед Ананч стоял с кровавым кульком в руке. Присмотревшись, она поняла, что он держит какое-то небольшое освежеванное животное.

– Здравствуйте… А я думала, вы в лес не ходите. Пока электричество мигает.

– Не ходим, но волку-то мне кормлять надобно. А мы тута люди бывалые.

– Не видели мою маленькую Вику? Шесть лет, русые волосы, серые глаза…

– Ээх, – тяжело вздохнул Ананч, – людя вы вроде хорошие, да вот… Слухай, наприезжали тута, ляктричество нам попортили, туды-сюды шныряете на машинах ваших, орете без продыху, сягналы сотиками ищите, вяртолетов зовете. Так не пойдет! У нас тута времечко ой как долго тянулося-то до вас, а нынча – бяжит. А я жениться вздумал – на Нюрке. Но с вами, кажись, сумрем через год!

– Извините… – ошалела от такого наезда Анастасия. – Я просто дочь ищу… Как найду – через миг ноги моей не будет в вашей Камышовке, клянусь! Навсегда!

– А жаних твой? Тот, другай, вчарашний?

– Игорь? А он с радостью жил бы без электричества и любых удобств! Зачем тогда в таком месте, как Камышовка, дом покупать?

Дед Ананч смерил ее подозрительным взглядом, после почесал затылок и молвил:

– Пшли за мной.

Вскоре они свернули с тропинки в заросли коварного борщевика, а за высоченными кустами, обнаружилась торчащая из земли, черная и рваная, похожая на зловещую ведьму, коряга, некогда бывшая толстым деревом – Ананч привел Анастасию к старому дубу, разбитому и сожженному молнией. Меж его оголившихся, покрытых мхом корней жизнерадостно краснели мухоморы.

– Вишь дупло? – показал дед на ствол дуба. – Туды говори, можь, кто ответит. Порой, кады ляктричество мигает, как в теляфону, отвечают…

И Ананч, раздвигая кусты, потопал назад, к лесной тропинке. Анастасия же несмело приблизилась к дуплу величиной с яблоко и заглянула внутрь то одним глазом, то другим, – ничего не видно. Пару минут она постояла в нерешительности, после сказала в дупло:

– Вика?

В ответ ни звука.

– Фея? – тогда спросила Анастасия, думая, что через секунду уйдет: всерьез говорить с дуплом в Камышовках – это чересчур даже для нее. – Ты там, фея? Алло?

– Чё те надо? – ответило из дупла.

– …Дочку ищу. Вику.

– А в лесу чё ее ищешь? Разве она не вернулась из леса домой?

– Она другой девочкой вернулась, а мне нужна моя Вика.

– Другая девочка лучше Вики. Вика – плохая, Маша – хорошая.

– Чем же моя Вика была плоха? Лучше ее нет ребенка на свете! Она такая умная! Послушная! Она – мамина помощница!

– Чё ты гонишь?

– Так! Гонишь, значит! – узнала Анастасия интонацию и «крутецкие» обороты обновленной Вики. – Значит, это ты, дупло, в моей Вике сейчас живешь?! Верни ее немедленно назад! Верни… умоляю! Маша, да? Маша?

Маша молчала.

– Маша, Машенька, ты скажи мне, что тебе надо? Прошу. Ты же сказала, что ты хорошая девочка.

– Я хочу, чтобы меня мама любила, – и всё. Люби меня, как свою дочь, и, может, я однажды верну Вику.

– Машенька, так не пойдет. Я чувствую, что Вике плохо. Верни ее сейчас – и я буду тебя любить тоже.

– Ты мне гонишь! Я не тупая! Я на одни пятерки и четверки училась! Парамарибо знаешь, столица какой страны?

– Нет.

– А я знаю и тебе не скажу!