Раз

Анастасия нарезала овощи для салата, хлеб, мясо; Маша-Вика ей помогала, а Валерий, уже без галстука, сидел на лавке и пил пиво. Пиво он любил. Когда сложности решены, так приятно расслабиться. Пить пиво Игоря тем более приятно (ну что поделать? – мстил, как мог). Сигнал связи опять пропал. Подумав, Валерий вообще перешел в режим «в самолете»: не дай Бог с работы или партнеры прорвутся, – не до них сейчас. Ныне его коллег заботит синхронное падение на фондовых рынках Европы и Азии: кто-то спекулирует, кто-то радуется, кто-то рвет остатки волос…

К мысли, что Вике двадцать, надо было еще привыкнуть. Вот Валерий и пил пиво да привыкал. С одной стороны, он хотел, чтобы Вика с ним жила. С другой стороны… Все подумают, что это его любовница, а если он начнет объяснять, то прославится как извращенец – типа секс-игры в папочки-дочки. Этого еще не хватало. Ради этого он вылез из села в люди? – чтобы воздвигнуть себе нерукотворный памятник в виде грязной молвы?

И потом, есть Аврора. На самом деле ее зовут Алла – редкое вроде имя, но ей нравится «Аврора» – «утренняя заря». Настя зовет ее не иначе, как «Крейсер».

Аврора – красавица, не хуже Насти, с внушительной грудью, какая на вид – разрази мои глаза, а на ощупь – будто мнешь пакет с дешевым молоком. Аврора всем хороша – женщины, вообще, само масло, пока на них не женишься – женишься – и масло превращается в цемент. Женщины – это сфинксы – «живой образ», если переводить дословно, – зооморфные существа с человеческой головой, телом львицы, орлиными крыльями и хвостом быка. Сфинксы любят загадывать трехсмысленные загадки и, если ты их не разгадаешь, сожрут тебя. Разгадаешь – кинутся с вершин гор в пропасть – «О Боже, как мне жить? – меня разгадали! – жизнь отстой». Ну, может, не совсем так, но примерно так, – сомнений нет. Настя казалась «разгаданным сфинксом» – и Валерию нравилось это, как и то, что она не сигала в пропасть… до поры до времени… пока не покрасила волосы в рыжий цвет и не заявила ему, что у нее есть любовник.

Вот черт, опять он думает об Анастасии, хотя запрещал себе. Так, вернемся к красавице-Авроре… Аврора всем хороша, а главное ее достоинство в том, что с ней легко порвать – скажи «я банкрот, нам придется переехать в Мытищи», так Аврора сама тебя бросит – не сразу – когда найдет тебе замену – такой «товар» долго не заваляется. Валерий не осуждал таких, как Аврора, – желания понятны – надо устроить себе жизнь, пока молода, тем более что она вложила состояние в свою красоту – затраты должны приносить соответствующую прибыль. Да вот ведь незадача – не всегда вложенное состояние приносит прибыль и состояние можно, вообще, потерять при самой устроенной жизни, – как финансист Валерий это прекрасно знал. Вдруг именно в этот самый момент, пока сидит в Камышовке, он теряет парочку не своих миллионов, – и это еще чудесно, если только парочку.

Сие, как говорит Вика, «судьба-злодейка». Едва расслабишься – и тебя сожрут волки – волки всегда голодные, прав Ананч, волков вокруг – рой. Волки и кита сожрут, если кит расслабится.

*

После обеда Вику отправили на сон-час; укладывала ее Анастасия. Когда она вышла из спаленки дочери, то заявила Валерию:

– Всё, дрыхнуть будет до вечера.

– Уверена?

– Уверена. Я ей свое самое сильное снотворное в лимонад подмешала.

– …Настя?

– А что? Телом-то она взрослая баба. Ничего с ней не будет. Я жива – и она сдюжит.

– И всё равно… Мать из тебя, Настя… прям внучка армейского полковника. Так! Садись за стол, давай обсуждать. Я уже всё придумал – ты поправишь меня, если что. Во-первых, Вика хочет жить со мной. Ее желание надо уважать. Будет непросто, но…

– Валер, – хмурясь, перебила его Анастасия, – погоди с этим. Ничего еще не закончилось. Я не знаю, как объяснить, но я чувствую, что Вика зовет меня… и плачет. Чувствую, что ей очень страшно… она умоляет меня спасти ее. У меня под ложечкой сосет…

– Ты не заболела ли часом? Где у тебя эта ложечка?

– Ложечка – между грудиной и животом. Сосет под ней при тревоге! Ну еще при болезнях ЖКТ, паразитах и при… токсикозе…

– Ты чтоо?..

– Да не дай Бог! Только не еще один залет! Я и так из-за Вики…

– Что не договариваешь?

– Валера… Ты же знаешь, Вика – мое счастье. Но уж больно рано я ее родила. Подруги карьеру делали, хоть чего-то добивались и всё чего-то в сеть выкладывали, романы бесконечно крутили, вены резали, в Бангладеше, в конце концов, травились… А я три года подряд одни подгузники видела. Вот скажи, почему ты меня на крыльце не спросил: «А какая у тебя, Настенька, была яркая, несбывшаяся мечта?»

– Спросил бы, но ты же на меня орала – перекричать не мог. И, кстати, не «в Бангладеше», а «в Бангладеш»…Так какая мечта?

– Не скажу.

– Вот в этом ты вся! Молчишь, молчишь и молчишь – а потом – рыжие волосы и любовник-Игорь. Но виноват я!