Раз. Два? Три! (СИ)

— Рон! — громогласно крикнула вошедшая на кухню Джинни. Её недовольный взгляд метнулся от совы, гордо восседавшей на кухонном столе, к Гермионе. Не нужно было быть прорицательницей, чтобы понять: сложившейся ситуацией, при которой отношения между Роном и Гермионой невозможны, Джинни очень недовольна. — У тебя ничего не слипнется от приторных посланий твоей возлюбленной?

Покрасневший как маков цвет Рон ворвался на кухню и сгрёб счастливо ухнувшую сову Лаванды в руку. Неизвестно, чем объяснялась подобная грубость по отношению к ни в чем не виноватой птице, но Рон явно был разозлён и вымещал свою злость на всём, что попадалось под руку.

— Не твоё дело, — буркнул парень, встряхивая птицу и словно надеясь, что из её покрытого перьями тельца выпадет какой-то тайный сюрприз.

— Какие мы независимые и скрытные! — фыркнула Джинни. — А в мои дела лезть тебе, значит, можно, не так ли? Обсуждать с Фредом и Джорджем моих парней и вести себя как лицемерная…

— Джинни! Неси таг’елки! — вклинилась словно не слышавшая препирательств отпрысков семейства Уизли Флер.

— Зато я хотя бы одной девушке верен, в отличие от тебя, Джинни! — рявкнул взбешённый Рон, не глядя на Гермиону и сжимая сову ещё сильнее. — Давай-ка вспомним, со сколькими парнями ты лизалась по темным коридорчикам Хогвартса? Неудивительно, что Гарри тебя бросил.

Раздался грохот — это тарелки выпали из рук Джинни. Губы девушки задрожали, пальцы немедленно потянулись к палочке, но не достигли пункта назначения — Джинни странно всхлипнула и выскочила прочь из кухни. В наступившей тишине — прервался даже концерт Селестины Уорлок — быстрые шаги девушки раздались оглушительным грохотом. Хлопнула дверь её комнаты, и с кухонного потолка упало несколько кусочков серой штукатурки.

— ‘Гепа’го! — невозмутимо провозгласила Флер и всучила починенные тарелки в руки оторопевшей Гермионе. — Неси-неси, да побыст’гее.

Смерив Рона, чьё лицо сравнялось цветом с отблесками закатного солнца, презрительным взглядом, Гермиона покинула кухню, разминувшись с прошедшей мимо миссис Уизли. Послышались её гневные восклицания насчёт сладостей, употребляемых до ужина — видимо, Рон умудрился открыть коробку присланных шоколадных котелков. От одной мысли об употребляющем конфеты приятеле Гермиону едва не стошнило. Он был ей противен после всего произошедшего. Гермиона едва сдерживала желание бросить всё и подняться в комнату к Джинни, понимая, что гордая мисс Уизли жалости в свой адрес, как и Гермиона, не потерпит. В этом девушки были очень похожи.

Впрочем, справившаяся с собой Джинни спустилась на ужин, ничем не выказав того, что между нею и братом произошла ссора. Разве что кончик её носа был подозрительно красным, словно его слишком усердно терли платком. Она уселась рядом с Гермионой и за весь ужин не проронила ни слова, избегая смотреть в глаза Рону, с ледяным спокойствием расправлявшемуся со своей порцией. Напротив девушек сидели Римус и Тонкс, но они были так увлечены собой, что не обращали внимания ни на что вокруг. Их ладони с трогательно переплетёнными между собой пальцами лежали поверх голубой скатерти — нежная рука Тонкс и испещрённая морщинами и рубцами — Римуса.

Близнецы уселись рядом с Роном и весь вечер подкалывали его насчёт коробки шоколадных котелков, оставленной им на кухне во избежание опустошения до ужина. Сорвавшись на Джинни, Рон с трудом сдерживался, чтобы не дать подобный отпор братьям. У Рона всегда были проблемы с самоконтролем, что верно, то верно.

Гермиона понимала, почему он рассердился — Джинни зачастую была как заноза в зад в пятой точке, и её сегодняшние расспросы насчет Лаванды вполне могли взбесить Рона. Но оскорбить собственную сестру, упомянув повод, из-за которого ей и так было паршиво — что ж, это верх наглости и грубости даже для Рональда Билиуса Уизли. Уж кому-кому, а Гермионе было прекрасно известно о душевных терзаниях Джинни, начиная с момента их знакомства. Что ж, и в этом они были похожи — обе любили парней, не обращавших на них никакого внимания.

Расставание с Гарри основательно выбило Джинни из колеи. Непонятно, как она находит в себе силы держаться, ведь это решение было трудным для них обоих — для неё и Гарри. Что до Гермионы, то она прекрасно знала и понимала причину, побудившую Гарри так поступить, но не могла и не имела права открывать её Джинни. Гарри хотел уберечь её, и в этом Гермиона его полностью поддерживала.

Из водоворота мыслей Гермиону вытянули направленные на неё взгляды близнецов. Братья лукаво посматривали на неё и насмешливо кивали в сторону угрюмо уставившегося в собственную тарелку Рона. Проигнорировав эти намеки, Гермиона поднялась с места и ушла, унеся с собой грязные тарелки.

Она домывала свою часть посуды, когда позади неё послышался голос:

— Нам нужна твоя помощь.

Застигнутая врасплох, Гермиона едва не выронила скользкую тарелку, но вовремя спохватилась. Поставив её на место, девушка недовольно оглянулась на вошедших в тесное помещение близнецов.

— И чем же я могу вам помочь? — осведомилась Гермиона, вытирая руки вафельным полотенцем.