Равенклифф (ЛП)

— Что ты делаешь? — прошипела я, но мои слова были заглушены ударом его крыльев, которые, казалось, вторили ритму моего сердца, когда он прижал меня к груди и мы поднялись в воздух.

— Люди могут увидеть нас! — воскликнула я.

— Нет, если ты перестанешь извиваться, — огрызнулся он. — Наши крылья скрывают нас от человеческого взгляда, но твоё платье ужасно… яркое.

Я собиралась возразить, что он сам выбрал его, но потом поняла, что не знала этого наверняка — и теперь это казалось несущественным моментом, ведь мы летели над городом, плыли над крышами и улицами, как Венди и её братья в "Питер Пэне". Мы полетели на юго-восток, над крышами особняков со скульптурами и садами, которые никто никогда не увидит, и, по мере того, как мы залетали всё глубже в центр города, жилые владения становились всё более скоромными, где жильцы вытаскивали свои матрасы, чтобы спать на прохладном воздухе. Старуха в платке подняла голову, и проследила за тем, как мы улетаем к реке.

— Я думала, ты сказал, что нас невозможно увидеть, — прошептала я.

— Люди не могут. Но не все, кто живёт в этом городе, люди.

— Какого рода не люди… — начала было я, но он меня перебил.

— Тихо. Мы почти на берегу реки. Ты слышишь её?

— Слышу кого?

— Используй свой внутренний слух, — сказал он мне.

Я собиралась спросить, что он хотел этим сказать, но вдруг я поняла. Всё лето я удивлялась своей странной новой чувствительности к шуму; улавливала шёпот, который не должна была слышать. Теперь я разглядела тайный поток, текущий чуть ниже поверхности ночи, полный вздохов, щелчков и свиста, которые заставляли мои уши покалывать, а волосы вставать дыбом. Некоторые щелчки доносились от стаи голубей, что присоединилась к нам. Рэйвен заклокотал им в ответ.

— Они тоже видели её. Мы должны поторопиться.

Он наклонил голову и сложил крылья. Внезапно мы нырнули вниз, попав в поток ветра, который понёс нас к Ист-Ривер. Я слышала шум воды — и принюхалась: вонь отбросов смешивалась с острым запахом соли, где река встречалась с течением залива. А потом мы попали в эти запутанные потоки воздуха.

— Держись, — прокричал Рэйвен сквозь рёв реки. — Она там на пирсе.

Чтобы добраться до берега нам пришлось бороться с ветром, где одинокая фигура стояла на краю старого сгнившего пирса. Даже поверх визга ветра и воды я смогла расслышать её рваное дыхание — потому, что таково мне было суждено, как я поняла. Она была душой в опасности, а я была Дарклингом. Я должна была спасти её. Мои крылья зудели под кожей, уши горели, я чувствовала, как моё сердце билось в унисон с её сердцем в страхе…

Или что?

Она оглянулась через плечо, но там не было ничего, кроме теней.

Тени, которые корчились, как змеи. "Сумерки". Она бежала от "сумерек". Они потянулись к ней…

Она закричала и бросилась в воду. Рэйвен нырнул к воде, но не смог дотянуться до неё, потому что держал меня. Я протянула руки к девушке, но когда она увидела нас, она снова закричала и стала размахивать руками, отбиваясь. Но всё же я смогла схватить её за запястье.

— Я держу её! — закричала я.

Но что-то потянуло её прочь от меня. Она была подхвачена течением — но не обычным течением. Оно не тянуло её в море; оно затягивало её в водоворот. Я слышала истории об опасных потоках на Ист-Ривер. У моряков и причальных крыс имелось особое название для этой реки.

— Врата ада!

Голос Рэйвена был напряжён от страха.

— Они ловят души — даже души Дарклингов. Если тебя захватят, ты вечность проведёшь там! Ты должна отпустить её.

— Нет! — вскричала я.

Зловонный запах реки поднялся из бурлившей утробы — все отходы реки сосредоточены здесь, подобно гнойному дыханию, вырывающемуся из голодного рта.

Это был рот, голодный, зияющий рот, который поедал души. Я не могла позволить этой девушке погрузиться в это, но Рэйвен был прав. Мы попадём в ловушку, если я не отпущу её. Я почувствовала, как её рука выскальзывает из моей хватки. Она сцепилось со мной взглядом. В её глазах я увидела ужас — и многое другое. Я увидела её жизнь, проблеск света, что Дарклинг даровал умиравшей душе. Я слышала, как умирающая девушка произнесла своё имя — Молли — и увидела лишённую окон комнату, где строчили женщины с согнутой спиной до тех пор, пока их пальцы не истекали кровью, и грязный пол, на котором она спала. Потом я увидела человека, чьё лицо было размыто тенями. Обещаниями более сладкой жизни он заманил её подальше от семьи, но затем запер её в другом аду. Этот ад был красивым и мягким, полным атласа и бархата и перин…

Видение стало расплывчатым, когда оно переместилось к кровати, и я подумала, не пытается ли Молли оградить меня от созерцания того, что там происходило, или ей было слишком стыдно позволять мне видеть такое.

"Я здесь с тобой, — сказала я, не вслух, а в её голове. — Ты не одинока".

Я почувствовала, как в ней что-то расслабилось. "Ты должна отпустить меня, — сказала она, — до того как я превращусь в монстра".

Я съёжилась от слова "монстр" и её рука выскользнула из моей хватки.