Раубриттер (IV.I - Animo)

— Я не хочу смотреть в глаза твоему отцу, когда он узнает, что ты решил отправиться через море, чтоб отвоевать Гроб Господний или тайно записался в тамплиеры или…

— Ах, черт! Ладно, ты же не угомонишься теперь, я тебя знаю… Допустим, мы в самом деле кое-что ищем здесь, в лесу.

— Что ищем? — спокойно и деловито спросил Аривальд, — Следы древнего побоища? Священную реликвию? Может, заржавевший доспех самого мессира Ланселота?

Гримберт презрительно рассмеялся.

— Не в этот раз, Вальдо. Отряхни песочек со своих шосс и выбирайся из детской песочницы. Баловство закончилось. Больше никаких детских проказ. Сегодня мы ищем кое-что особенное.

— И что?

— Мы ищем браконьеров.

3

Несколько секунд Аривальд молчал, механически притаптывая подошвой ботфорта снежную кашу, укрывшую кострище.

— Ты серьезно?

— Я серьезен, как епископ в борделе, — Гримберт сам не в полной мере понимал смысл этого выражения, но Магнебод обычно использовал его, когда хотел показать, что не настроен шутить, и звучало оно чертовски по-взрослому, — Вообрази себе, какие-то мерзавцы поселились тут, в Сальбертранском лесу, который испокон веков принадлежал маркграфам Туринским, и безнаказанно бьют зверя и птицу, тем самым утверждая на наших фамильных землях беззаконие. Что думаешь на этот счет?

Аривальд рассеянно потер бровь, не замечая, что испачканным в саже пальцем оставляет на лбу угольные разводы. Гримберт нарочно не стал ему об этом говорить, чтобы потом вместе посмеяться.

— Что думаю? Что его преподобие аббат Винсент, обучающий тебя риторике, недаром получает по три сольдо[24] в месяц и стол в придачу. Откуда бы в Сальбертранском лесу взяться браконьерам? Или ты думаешь, что браконьеры самозарождаются, как лягушки и крысы?

Гримберт смерил его презрительным взглядом, холодным, как броня «Убийцы».

— Уж можешь мне поверить!

— Как чуть было не поверил в хвостатого Святого Франциска? Ну уж нет…

Гримберт колебался несколько секунд. С одной стороны, не хотелось раскрывать все карты, пусть даже и перед Вальдо, с другой… Черт, уже слишком поздно секретничать.

— Рапорты отцовского егермейстера, — наконец неохотно обронил он, — Он оставляет их во дворце каждый второй четверг каждого месяца.

Аривальд кивнул. Но не насмешливо, как сперва показалось было Гримберту, а вполне заинтересованно.

— Допустим. И?

Непонятливость Аривальда, обычно достаточно сообразительного, чтоб голыми руками хватать с небес звезды, сейчас вызывала раздражение. Тем более, что непонятливость наверняка была нарочитой, специально демонстрируемой. Это тоже было в духе хитрого пажа.

— Мой отец не обучен грамоте, — сдержанно произнес Гримберт, — Он умеет считывать пиктограммы показаний с визора доспеха на зависть всем имперским мудрецам, но презирает письмо. Говорит, исписанный лист напоминает ему пашню, испачканную гусиными лапами и…

— Я знаю. Что с того?

— А то, что я-то грамоте обучен, — не удержавшись, Гримберт подмигнул ему, — И у меня есть три четверти часа, пока отец с утра отдает распоряжение майордому и делает утренние впрыскивания ноотропов. Теперь ясно?

Аривальд негромко хмыкнул.

— Яснее не бывает. Но если отец прознает, что ты тайком читаешь его депеши, тебе здорово влетит. Пожалуй, отец прикажет заблокировать «Убийцу» на месяц и заставит тебя штудировать целыми днями устройство гидравлической системы или…

Гримберт не собирался выслушивать упражнений Аривальда в остроумии.

— Последние три недели егермейстер почти ежедневно фиксирует в лесу какую-то активность, — он многозначительно выделил тоном последнее слово, — Смекаешь? Датчики движения, нажимные ловушки, автоматические разведчики — все они словно проснулись и время от времени подают голоса. И чуют они не оленей, Вальдо. Это люди. Какие-то люди в отцовском лесу. Были и другие знаки. Иногда егеря находят следы стоянок, потухшие костры и следы полозьев. Иногда остатки разделанных животных и туш. Следы сапог. Пыжи от аркебуз и брошенные шалаши.

Кажется, серьезность его тона произвела впечатление на Аривальда. По крайней мере, он прекратил посмеиваться себе под нос. Небось, враз позабыл про свои шуточки, когда понял, куда зашло дело. Да уж, Вальдо, это тебе не единички и нолики друг с другом сводить, тут сразу видно, что за душа в твоем теле теплится…

— Браконьеры?

— Так считает наш егермейстер. Эти мерзавцы точно чертовы паразиты. Чуют чужую слабость и стекаются туда со всех сторон, как вши…

— Говорят, мессира Суниульфа заели вши, — некстати вставил Аривальд, — Прямо в его «Сиятельном Разрушителе», представь только. Высосали всю кровь начисто, ну точно сама Святая Хильдегарда ему вены отворила…

Наверно, это был какой-то отвлекающий прием, как в чертовых шахматах. Но Гримберт не позволил сбить себя с толку. Сейчас все его мысли были устремлены в едином направлении, в едином порыве. Они не закрутятся вслепую на деревянной доске, точно беспомощные фигурки.

Нет уж, Вальдо. Не в этот раз. Сегодня я тебе победы не подарю.