Расстрельный список

– Больно, – прошипел Коновод. Бледный как смерть, трясущийся мелкой дрожью, он никак не мог надышаться, втягивал воздух сипло и как-то даже страшно. – Умираю!

– Да ладно стонать! – просипел я. – Сейчас продышишься. И дальше идем!

– Спина, – проскрипел он. – Больно!

Это меня обеспокоило. Я помог ему привстать. Содрал с него кожанку. И увидел, что на белой вышиванке расплывается красное пятно.

Осмотрел его внимательнее. Картина не радовала, но давала надежду. Все же нашла предводителя восстания шальная пуля и на излете застряла в спине. Огнестрельных ран я насмотрелся немало. Хотя и не доктор, но кое-что в них понимал. Если мой спутник сумел пробежать столько и не окочурился, значит, ничего фатального.

Рана едва кровоточила. Видимо, пуля перекрыла какие-то кровяные потоки и встала достаточно удачно. Сейчас она сильно не мешает, но как дальше поведет себя в теле? От неосторожного движения сдвинется, чего-то там пережмет – и вот тебе каюк во всей красе. Да и всякие побочные эффекты, заражение крови. В общем, без врача нам никак. А для визита к нему нужно всего ничего – выбраться из этих мест. Окончательно убедиться, что возможная погоня сбита с хвоста. И найти того умельца, кто извлечет пулю и поставит Коновода на ноги во имя грядущих его свершений.

Конечно, напрашивался самый легкий выход из положения – плюнуть на раненого спутника и мирно идти своей дорогой. Или пристрелить его для надежности, хотя тут моя душа протестовала: стрелять в беспомощного человека совсем не комильфо. Но это все отвлеченные рассуждения. На деле мне нужен Коновод. И так получалось, что я тоже нужен ему. То есть мы нужны друг другу. А поэтому я сейчас перевяжу его. Окажу, насколько могу, первую помощь. И мы пойдем вперед. Искать доктора, укрытие и спасение. Чтобы дальше, с новыми силами…

– Кончаюсь? – хрипло спросил спутник.

– Да хорош ныть, Коновод. Раньше смерти не помрешь.

Я вытащил из кармана его кожанки флягу, на две трети она была полна. И заставил его сделать пару глотков. Потом плеснул ему на спину и аккуратно перевязал – благо бинт у меня всегда с собой, по старой привычке таскаю его на такие вот случаи.

Мы пролежали где-то с час молча. Я косился на спутника с уважением. Это сколько же здоровья нужно иметь, чтобы с пулей в спине отмахать такую дистанцию, на которой и я, молодой здоровый лось, едва не загнулся. И ведь почти пришел в себя. Ну а тогда и нечего ждать у болота погоды.

Поднявшись на ноги, я воскликнул с напускным энтузиазмом:

– Вставай, Коновод! Нас ждут доктор и великие дела!..

Глава 13

Из болот мы выбирались с большим трудом, опаской, но неутомимо и целеустремленно. Они были обширные, гнилые, с какой-то своей жизнью, в которой нам места не было. Как говорят в народе: в болоте тихо, да жить там лихо. Манила нас степь да степь, которая кругом. Манили огни человеческих жилищ. Там можно рассчитывать на помощь. Но для начала надо окончательно оторваться от врага. И, по-моему, нам это удавалось.

Сперва Коновод держался молодцом, и не скажешь, что ранен в спину. Но постепенно стал двигаться все медленнее. А потом и вообще начался не поход, а ерзанье – он падал, хрипел. Отдышавшись, с трудом поднимался и упрямо шел дальше. Я его поддерживал, а иногда просто тащил на себе.

Теперь двигалась наша экспедиция медленно, но все так же упорно. Вперед, только вперед.

На очередном привале, которые становились все чаще и длительнее, грозя полностью застопорить наш ход, он впал в бредовое состояние. Что-то бессвязно бормотал под нос, кому-то грозил.

Я принялся за него. Приподнял куртку и рубаху. Снова внимательно и осторожно осмотрел рану. Кровоточить она больше не стала, но сильно покраснела и вспухла. Я плеснул на нее коньяку, отчего больной аж подпрыгнул и очумело посмотрел на меня, будто с трудом узнавая.

– Указчик, – прошипел он.

– Не шуми. Сейчас перевяжем.

Я сделал перевязку. Все, бинт закончился. Нам надо поторопиться…

Лунная дорожка прочертила поверхность озерца. Вокруг раскинулись поля и перелески. Не так далеко спало небольшое сельцо, в тишине и кромешной темноте. Только в одном окошке горел тусклый свет – это коптит масляная лампа, не спится кому-то.

Мы все же вышли на твердую почву! И обустроились на ночь в полуразрушенной саманной хозяйственной постройке. Такие хлипкие сооружения возводят вдоль полей для разных хозяйственных нужд или чтобы переночевать во время уборки урожая. Пол был устлан истлевшим прошлогодним сеном. Недавних следов чьего-либо присутствия здесь не наблюдалось, видимо, строением не пользовались давно.

Коновод, к моему удивлению, вновь ожил, приободрился, но его колотило. Обычно и в жару он зябко ежился, теперь же, после ранения, вообще трясся мелкой дрожью и жаловался:

– Холодно мне, Указчик! Жилы о жилы стучат!