Читаем Расследования Берковича - 2 полностью

– М-да, – Беркович кивнул. – Если экспертиза подтверждает, что записка написана Фридманом собственноручно, а голос на кассете принадлежит именно миллионеру, то новое завещание имеет такую же юридическую силу, как если бы его заверили десять нотариусов.

– Совершенно верно.

– Кассету не нашли?

– Почему же? Нашли, конечно. Она лежала рядом с запиской. И надпись «Мое завещание» была сделана красным фломастером.

– Тогда в чем же проблема? – повторил свой вопрос Беркович.

– Фридман был большой шутник, – вздохнул Хутиэли. – Он и при жизни частенько доводил своих домочадцев до истерик своими причудами. На прошлый Песах он, к примеру, демонстративно положил в центре стола, за которым справляли седер, огромную буханку хлеба и время от времени отщипывал от нее кусочек. Все были в шоке, но никто не осмелился сделать старику замечание. Когда седер закончился – можешь себе представить, какое у всех было настроение, – старик со смехом разломал буханку: это был пластмассовый муляж, совершенно кошерный по причине полной несъедобности. Представляешь?

– Представляю, – улыбнулся Беркович. – Но при чем здесь завещание?

– При том, – объяснил инспектор, – что на магнитной ленте оказалась запись выступления Дуду Фишера на концерте в Нью-Йорке. Все первое отделение и начало второго. Хорошая музыка, даже Эстрину понравилась, хотя он не большой любитель израильской эстрады. Голоса Фридмана на кассете нет. А Дуду Фишер ни в одной из песен ни слова не спел о завещании миллионера.

– Так вот почему Эстрин жалуется на свой слух! – догадался наконец Беркович.

– Именно. Все понимают, что это очередная – надо полагать, последняя – причуда миллионера. И что, скорее всего, существует еще одна такая же кассета «Сони» с надписью «Мое завещание» красным фломастером. Но где старик ее спрятал?

– На месте наследников я бы держался версии, что второй кассеты не существует в природе, и причуда старика заключалась именно в том, чтобы подержать родственников в напряжении. Пусть перессорятся, пока будут искать несуществующую кассету. Я бы на месте наследников утверждал, что силу имеет только первое завещание, поскольку второго нет.

– Они так и говорят! – воскликнул Хутиэли. – Но Эстрин утверждает, что, пока однозначно не доказано отсутствие второй кассеты, он не может передать свое заключение в суд по делам о наследстве. Он эту несчастную кассету вторую неделю прослушивает с помощью самых немыслимых устройств. Знаешь, до чего он дошел? Ну, своему слуху он не доверяет, это я тебе уже говорил. Но он выделил в записи все шумы, отфильтровав голос самого Фишера, оркестра, аплодисменты… В общем, оставил только чистый фон, воображая, что модуляции этого фона и содержат некую информацию, которую старик обработал специальным образом… Ее, эту информацию, можно, по мнению Эстрина, подвергнуть дешифровке…

Хутиэли не закончил фразу, пожал плечами и поднял глаза к потолку, всем видом показывая, что бедняга Эстрин совсем выжил из ума, пытаясь разгадать загадку завещания.

– Слишком сложно, – протянул Беркович. – Для того, чтобы нанести на пленку такую шумовую запись, нужна специальная аппаратура… И еще ведь нужно было зашифровать… Если Фридман этим занимался, то явно ему кто-то помогал, и это можно отследить.

– Ты думаешь, Эстрин об этом не подумал? Твой друг Горелик с тремя сотрудниками вот уже который день пытаются что-то обнаружить по связям Фридмана… Ничего! Последние две недели перед смертью старик вообще не выходил из дома, потому что плохо себя чувствовал. И на виллу к нему приходили только доверенные лица. Всех опросили, никто и понятия не имеет, как записывать второй звук на магнитофонной ленте.

– Очень интересно, – протянул Беркович и закрыл глаза. Не то, чтобы ему так лучше думалось, но он просто не хотел видеть насмешливого взгляда инспектора. «Что, заинтересовался? – говорил этот взгляд. – Это не по тебе задача, имей в виду, если уж Эстрин ее не решил…»

– А зрение у Фридмана было хорошим? – спросил сержант после пятиминутного раздумья.

– Зрение? – удивился Хутиэли. – Нормальное было зрение, насколько я знаю. Для его возраста… Он, конечно, носил очки, но свободно читал. Ты думаешь, что он написал в записке вовсе не тот текст, который хотел?

– Почему не тот? Именно тот, – усмехнулся Беркович. – Инспектор, как по-вашему, далеко ли пошлет меня Эстрин, если я попрошу его показать мне пресловутую кассету?

– Надеешься услышать то, чего не уловила точная аппаратура?

– Я же не сказал «послушать», я сказал – «показать».

– Ты все-таки пришел к идее, что есть другая кассета? Так ее уже неделю…

– Инспектор, у меня еще нет никакой идеи! Я всего лишь хочу посмотреть на кассету. Только посмотреть – ничего больше. Это возможно?

– Эстрин не очень жалует праздное любопытство, – назидательно сказал Хутиэли, но все же начал набирать номер.

Полчаса спустя сержант входил в кабинет Эстрина. Знаменитый эксперт был небольшого роста, а возраст его трудно поддавался определению без дополнительной экспертизы. Берковича он встретил без энтузиазма, но и недовольства своего показывать не стал.

Перейти на страницу:

Все книги серии Расследования Бориса Берковича

Похожие книги