Рассказы. Том 4. Фатализм

Роджер уставился на нее сверху вниз. Он покраснел еще сильнее. Затем отвернулся к стене.

— Ладно, — пробормотал он. — Прости, что пытался убить тебя.

Наверное, я не понял, что ты тоже человек.

Гвен покачала головой.

— Разве ты не знаешь ничего лучше? — упрекнула она. — Мне кажется, ты довольно смышленый мальчик. Разве твоя мать никогда не говорила тебе не делать таких вещей?

Роджер уставился на стену еще пристальнее, чем прежде.

— У меня… у меня нет матери.

— Ну, а как насчет твоего отца?

— Мой отец тоже умер. Я сирота.

Гвен нахмурилась.

— Но тот человек, Саймон Маллот, который привел тебя в магазин игрушек. Разве он не твой отец?

— Нет. Он усыновил меня, когда я была маленький.

— Когда ты был ребенком?

— Да. После того, как он убил моих родителей.

Голос Роджера не дрогнул и не изменился, когда он произнес эти слова. Его тон был бесстрастным.

— Саймон Маллот убил их? — в голосе Гвен отразился ужас.

— Да. Он был влюблен в мою маму много лет назад. Она не вышла за него замуж из-за его размеров. Поэтому после моего рождения он убил ее.

Гвен замолчала, но только на мгновение. Клайду показалось, что она к чему-то клонит. Она воспользовалась психологическим преимуществом над мальчиком, и теперь ловко давила на это.

Она повела себя по-матерински, собственнически — женщина, занятая вечной проблемой овладения мужчиной.

— Как Маллот убил ее? — спросила Гвен.

Роджерт не колебался с ответом.

— Он сделал это куклами. Он делал кукол и крестил их, а затем втыкал булавки в их сердца. Он обещал показать мне как это делать. Он же волшебник.

— А я и не знала. — Гвен старалась сохранять спокойствие.

— Вот почему он усыновил меня. Он собирается сделать меня своим учеником. Он научит меня всему, что знает о магии. Он говорит, что, поскольку моя внешность нормальна, я могу стать волшебником лучше, чем он, если буду правильно обучен.

Мальчик говорил так, как будто стать учеником колдуна было самым обычным делом. Гвен попыталась подыграть его беззаботности.

— Тебе нравится эта идея? — спросила она.

Роджер нахмурился.

— Нет, не совсем, — признался он. — Есть некоторые вещи, которые он хочет, чтобы я делал, вещи, которые вызывают у меня кошмары, и я не буду этого делать. Я люблю играть со своими игрушками здесь, но он всегда заставляет меня брать уроки в своей лаборатории. И когда он наконец позволяет мне играть, он дает мне игрушки, которые мне не нравятся. Я не буду держать их здесь.

— Нет?

— У него есть одна книга… картинки в ней двигаются. Они двигаются, как люди, и делают странные вещи. У тебя голова болит, когда ты смотришь на них, но он хочет, чтобы я их изучал.

Иногда играем. Не с конструктором, а с маленькими домиками, лодками и вещами, сделанными из воска. И он заставляет меня читать отрывки на латыни. Иногда у меня внутри все трясется от того, как они звучат. Когда я говорю их правильно, тени на стене меняются, и однажды я увидел, как шевелятся стены. В следующем году он собирается взять меня на встречу. Он называет это шабашем, и я должен встретиться там с кем-то и подписать книгу кровью. Думаешь, будет больно, когда они уколют мне палец и возьмут кровь? Надеюсь, что нет, потому что я все равно не хочу идти. Лучше бы он не заставлял меня делать такие вещи.

Гвен выглядела бледной и потрясенной. Картина, которую она сложила из этих детских откровений, была ужасна по своим последствиям.

— Он не позволяет мне играть с другими детьми, — сказал мальчик. — Он держит меня здесь взаперти. Время от времени, для особого удовольствия, он позволяет мне играть с моими настоящими игрушками в этой комнате. В прошлом месяце я усердно учился, и он обещал сделать мне подарок. Все, что я захочу. А вчера вечером, в магазине игрушек, я попросил тебя. Вот как я тебя достал.

Клайд подошел к ногам Роджера. Теперь заговорил и он.

— Как ты узнал, что Саймон Маллот может… отдать… нас тебе? — спросил он.

— Он может сделать все, что угодно, — серьезно сказал мальчик. — Гораздо больше, чем это. Он колдун. И я тоже буду одним из них. — Мальчик вздохнул. — Но по правде говоря я не хочу им быть.

Кроме того, я боюсь, что когда вырасту, тоже стану слишком большой, как и он.

— Как он стал таким большим? — спросила Гвен.

— Он говорит, что это просто железистая аномалия, — ответил мальчик.

Было фантастикой слышать такие слова из уст семилетнего ребенка, но в тот момент все казалось нереальным.

— Он сейчас работает над гормональными экстрактами, — признался Роджер. — Именно поэтому я и знал, что он сможет тебя усмирить. Когда я попросил у Гвен куклу, он понял, что я имею в виду. И он это сделал. Потому что та формула оказалась очень эффективной.

— Да, — с готовностью согласился Клайд. — Не мог бы ты объяснить чуть больше, Роджер?