Рассказы. Том 4. Фатализм

Но когда эту гадину наконец превратили в руины, я остался совсем один в большом особняке Маргейта, в компании с каменными статуями. Каменные статуи Маргейта, Джори, мистера Симпкинса, Гериманкса и Трины — и каменное дерево на лужайке, некогда бывшее гамадриадой Миртл. Я сидел в кабинете Маргейта, в его огромной комнате, где хранилась коллекция книг о темных и некромантических гаданиях, и уныло размышлял. Я ощупал его перегонный куб, бутылки с экстрактами корней и ядами. Была там одна бутылка, к которой я не осмеливался прикоснуться — та, в которой жил джинн.

Через несколько дней я перестал перебирать бутылки и стал из них пить. Потому что у Маргейта в погребе, рядом с гробом, в котором когда-то покоился мистер Симпкинс, имелся запас хорошего спиртного. Кто может винить меня? Мне было так одиноко! Одиноко смотреть на моих необычных друзей. Каждый день с любовью и заботой я чистил их статуи. Особенно русалку Трину. Ах, какая была девушка! Я вздохнул, думая о ней, и о чудесных днях и ночах, которые мы провели вместе. Мы сидели в волшебном лунном свете, и я бросал ей рыбу. Профиль ее лица, когда она поворачивала шею и ловила рыбу ртом, преследовал меня с тоскливой остротой.

Человек может сохранить лишь какую-то часть воспоминаний.

Я должен был что-то сделать. Конечно, я мог бы покинуть особняк и поискать работу в другом месте. Но если я уйду, кто будет смахивать пыль с лиц моих каменных друзей? В какие ненадежные руки попали бы статуи? Я не мог вынести этой мысли.

Поэтому остался. Я стал учиться. Я изучал магию в большой черной библиотеке Джулиуса Маргейта, постигая азы колдовства в затененной тишине пыльных полок. Я напряженно вглядывался в бесконечные страницы, читал отрывки заплесневелых, опоясанных железом томов, перечитывал их в поисках опасной цели. Ибо я искал заклинание-призыв, заклинание-обряд или ритуал, с помощью которых мог бы призвать своих друзей, снова вдохнуть в них жизнь. Я пытался разбить тот каменный саван, что окутывал их души.

Где-то я должен наткнуться на решение, способ вызволить живую плоть из холодного мрамора. Словно мистический Пигмалион, я искал формулу, чтобы оживить полдюжины Галатей. Должен же быть какой-то выход! Я читал и содрогался.

Появились первые намеки. Только лингвист мог бы перевести греческий, латынь, средневековый французский и немецкий, санскрит, арабский и иврит. И после перевода только приверженец мантических искусств рискнул бы своей душой, чтобы совершить темные ритуалы, необходимые для вызова тех, кто мог бы даровать зловещее благо запретной жизни. Но я искал, день за днем, ночь за ночью. Я продолжал читать, когда осенние небеса почернели, как мое отчаяние. И когда свирепые ветры завыли так же печально, как вздохи, поднимавшиеся в моем горле, я задумался над пожелтевшими, крошащимися страницами.

Крылья древнего зла коснулись моего лица и оставили глубокие морщины вокруг глаз, но я продолжал читать. Я просиживал до рассвета в поисках решения своей проблемы.

Однажды вечером, сидя в кабинете, я услышал стук в большую наружную дверь. Я вздрогнул и встал, с усмешкой подумав о Вороне из стихотворения По. Но, отбросив нелепую фантазию, я стряхнул с себя замешательство и зашагал по коридору. По мере того как я шел вперед, кровь возвращалась в мои сведенные судорогой конечности. Я начал чувствовать себя немного глупо.

Наконец-то я увижу еще одно человеческое лицо, и мне стало стыдно за то, как я проводил свое время. Более того, я испытал странный восторг. Я не мог предположить, кому понадобилось стучать в дверь Джулиуса Маргейта около полуночи, но любое слово может оказаться желанным гостем для меня. Я жаждал общения.

Уже одно то, что я открыл дверь, мгновенно подняло мне настроение. Я снял цепочку с двери, повозился с замком, распахнул дверь настежь. Внезапно раздался звук удара. Меня огрели метлой по лицу! А верхом на метле сидела ведьма!

2. Черная резня

Я лежал на спине и смотрела, как ведьма на метле влетела в коридор.

— Ух ты, — пробормотала ведьма, и метла со стуком остановилась на полу. Ведьма медленно слезла с нее. Собака и кошка спрыгнули с древка метлы позади. Ведьма бросила на пол большую сумку. Все это время я рассматривал нее в ее истинном виде. О, она действительно была ведьмой! Метла доказала это — как и крючковатый нос, и морщинистое лицо, и седые растрепанные волосы. Первым моим побуждением было остаться там, где я был, то есть на полу. Там было как-то безопаснее. Но ведьма бросила на меня испепеляющий взгляд.

— Поднимайся с пола, — рявкнула она. — Разве так приветствуют гостей?

Она аккуратно положила метлу в угол. Я встал и повернулся к ней, пробормотав свое имя. У меня не хватило смелости протянуть руку в знак приветствия, но она не обратила внимания на это упущение. Улыбка обнажила ее беззубые десны.

— Я Мисс Териозо, — объявила ведьма. — Старый друг Джулиуса Маргейта.

— Это так, — любезно ответил я.

— Я виделась с ним на шабашах, — объяснила ведьма.

— Шабашах?

— Шабаш ведьм, — просветила меня Мисс Териозо.

— Но я не знал, что он занимается такими вещами.