Рассказы. Том 3. Левша Фип

- Эти люди устроили беспорядки в боулинге, - говорит он.

- Беспорядки? Что за беспорядки?

- Ну, этот коротышка играл в боулинг, и стена здания разрушилась.

- Звучит довольно серьезно, - хмурится судья. – Вы хотите сказать, что он снес стену шаром для боулинга? Не похоже, что у него хватит на это сил.

- Не совсем, - говорит полицейский, слегка краснея. - Он бросил шар, и молния снесла стену. 

- О, молния. Потом выяснится, что за ущерб отвечает шторм, а не этот человек. Так зачем его арестовывать?

- Он начал бурю, Ваша честь, - гнет свое полицейский, немного смущенный.

- Что еще за разговоры? Люди не устраивают бурь. И если подумать, на улице совсем нет дождя.

- Я знаю, ваша честь. Дождь прошел только в этом боулинге. 

Судья долго смотрит на полицейского. 

- Вы хотите сказать, что в кегельбане прошел дождь? - повторяет он противным голосом.

- Я знаю, в это трудно поверить, Ваша честь, но это так. Я чуть не утонул, пытаясь арестовать этих людей.

Донглпутцер снова смотрит на стража порядка. 

- Я хочу, чтобы вы утонули, - стонет он. - Утонули мертвым! Рассказываете мне, что он ворвался в кегельбан и стена рухнула, а затем арестовали этих невинных свидетелей за нарушение общественного порядка!

- Но этот парень начал бурю, - протестует полицейский. - Я и сам это видел. Он метнул шар, и пошел дождь.

Донглепутцер побагровел.

- Вы пытаетесь свести меня с ума? Или как?

- Да, Ваша честь, - отвечает полицейский.

- Заткнитесь! - кричит Донглепутцер. - Я этого не вынесу. Вы хотите сказать, что этот карлик со бородой устраивает бури в боулингах. А как же маска? Может быть, он грабитель? И полагаю, женщина - его боевая подружка? А этот тупой болван рядом с ней, несомненно, сообщник, возможно, продавец зонтиков.

Когда он говорит о глупо выглядящем болване, то указывает на меня. Меня это возмущает, потому что показывать пальцем на людей нехорошо.

- Говорите громче! - вдруг орет он на Крошку Тима. - Может быть, вы объясните мне эту безумную историю?

- Это правда, сквайр, - гнусавит Крошка Тим. - Но я не виноват. Если бы сквайр Фип не вытащил меня из пещеры и не заставил весь день есть землю, я бы до сих пор был счастлив в горах с другими гномами вместо того, чтобы устраивать грозы в боулинге.

Донглепутцер достает носовой платок и вытирает лоб. Затем он говорит каким-то сдавленным голосом. 

- Это последнее предложение, пожалуй, самое замечательное из всех, что я когда-либо слышал, - задыхается он. - Прежде чем я уничтожу вас, - он указывает на полицейского, - и прежде чем передам всех вас, маньяков, судебному психиатру, я хотел бы, чтобы вы повторили одну вещь. Вы устроили грозу в боулинге или нет?

- Я, - говорит Крошка Тим. Донглпутцер стонет. 

- Нет, нет, - шепчет он. - Не могу поверить. Я не поверю, что вы все ... пойдемте со мной.

- Куда вы нас ведете? - спрашивает блондинка.

- Вниз, - говорит Донглпутцер. - Здесь, в участке, есть спортивный зал для сотрудников полиции. Кажется, к нему примыкает боулинг. Ты будешь играть для меня, маленький друг. Я хочу, чтобы ты показал мне, что именно ты сделал, прежде чем я сам отправлюсь к психиатру.

- Вам это не понравится, - говорит Крошка Тим, дергая себя за бороду. И когда мы добираемся до дорожки, судье Донглпутцеру это и правда совсем не нравится. Пока полицейский смотрит, он дает Крошке Тиму шар. Я расставляю кегли. И Крошка Тим бросает. Сначала все вроде в порядке. Донглепутцер не может поверить в то, как Тим легко сбивает кегли. Затем я слышу грохот.

- Как насчет того, чтобы остановиться? – спрашиваю я. 

Донглепутцер качает головой. 

- Я должен это увидеть, - стонет он. Я пожимаю плечами. Крошка Тим бросает новый шар. Рычит гром.

Ну и что толку? Все, что я могу сказать, это то, что десять минут спустя Донглпутцер пытается выбраться из комнаты, когда молния отскакивает от потолка и крыша полицейского спортзала трещит, как яичная скорлупа.

- Помогите! - кричит блондинка.

- Блюб-блюб, - булькает гном, уходя под воду.

- Святые угодники! - орет полицейский.

- Шесть месяцев за хулиганство, - стонет судья Донглпутцер.

Мне повезло, что мы с Тимом оказались в одной камере в ту ночь. К счастью для меня, у гнома хороший аппетит. Иначе он никогда не смог бы проглотить всю грязь, которая там была, не говоря уже о трех фунтах цемента.

Но он справляется. Уже почти шесть утра, когда он наконец находит достаточно большую дыру в дне камеры и вылезает наружу. Он ползет по коридору к кабинету надзирателя и умудряется стащить ключи со стола. Потом отползает назад.

Я открываю камеру, и мы совершаем быстрый и дерзкий побег. Этот побег не кончится, пока мы не сядем в машину и не выедем из города. Прежде чем уйти, я останавливаюсь только для одного – звоню Болтуну Горилле по телефону и вытаскиваю его из постели.

- Насчет этой тысячи баксов, - говорю ему, - я все еще утверждаю, что мой Чудо в маске победил, и ты мне должен.

- Я ничего тебе не должен, Фип! - рычит Болтун, а потом смеется. - Потому что матч прервался из-за дождя.