Рассказы старого лешего

— Алексей Никанорович, мы сейчас поедем кататься. Вы умеете править? Бросайте ваши противные карандаши. Одевайтесь!

И она умчалась. Покорно иду в прихожую. Одеваюсь. Светит луна. Редко какой роман обходится без луны. Не обошелся без нее и мой коротенький роман. Луна ярко светила, снег искрился, полозья повизгивали. Лелин Копчик не торопясь, рысцой бежал по дороге. Я держу вожжи, искоса взглядываю на Лелю и ругаю самого себя за то, что согласился ехать кататься и даже не подумал противиться причудам. Рядом со мной Леля сидит какая-то особенная, возбужденная. Все в ней кипит. Я со страхом поглядываю на нее, ожидая взрыва. Так и вышло.

Леля вдруг бросилась мне на грудь, и наши губы слились в долгом поцелуе.

— Ты мой, мой! — шепчет она и осыпает мое лицо поцелуями.

— Сергей Владимирович! Мне надо ехать домой. Я закончу рисунки и пришлю вам. Мне необходимо надо ехать.

— Ну что ж, надо так надо. Поезжайте. Я вам подарю борзого щеночка. Я уверен, что ему будет хорошо у вас.

Прощаюсь с Сергеем Владимировичем и Настасьей Ивановной. Леля нездорова и из своей комнаты не вышла.

Проезжаем мимо парка, мимо дома с колоннами.

Прижавшись к колонне стоит Леля и с ней Яшма.

Прощай, дом, старый дом с колоннами, в котором на меня взглянула любовь!

ПОЕЗДКА ЗА БЕЛЫМ МЕДВЕДЕМ

Давно-давно это было, в начале девятисотого года.

Директор зоосада говорит мне:

— Хотите поехать в Архангельск за белым медведем?

— Конечно хочу.

Едем с товарищем-художником и со служителем сада. Дорога только что построена, еще совсем не укреплена, и поезд тащится по каким-то гатям, среди затопленных лесов, тащится еле-еле. Глушь и дичь невероятная, говорят, что частенько медведи переходят рельсы и бывали случаи, когда мишка сидел на пути, не хотел давать дорогу и приходилось останавливать паровоз. Он тут хозяин.

Не отрываясь смотрим в окно. Картина дикой, нетронутой природы — бурелом, кочки, мохнатые седые ели. Это тянется на сотни километров. Наконец подъезжаем к берегу Северной Двины. Река широкая, полноводная. Надо пересаживаться на пароходик и переехать на тот берег, где чуть виднеется Архангельск. Архангельские старожилы с удовольствием нюхают воздух. «Трещочкой запахло!» — говорят они. Мы, конечно, этого запаха не замечаем, хотя с наслаждением вдыхаем свежий речной ветерок.

В доме губернатора Энгельгарда нам отводят комнату, кормят и поят. Губернатор — страстный охотник и путешественник, много сделавший в освоении и изучении северного края. Он уезжает на охоту и в свои экспедиции всегда со своим поваром. Повар этот тоже замечательный человек. Он заполнил архангельский краеведческий музей чучелами зверей и птиц, которых он сам препарирует весьма искусно. Наши зоологи Мензбир и Сушкин надавали ему книг: Брема, самого Мензбира и др. В просторной кухне у него четыре попугая насвистывают русские песни: «Близко города Славянска», «Лучинушку» и др. Рядом с домом в саду стоит клетка, и в ней качает головой из стороны в сторону белый мишка. Несколько сов, два филина и белые куропатки сидят в других клетках.

Архангельск в те времена был небольшой городишко, растянувшийся в две улицы вдоль реки. Одна улица была мощеная, а другая утопала в грязи. Если перейти эту грязную улицу, то сейчас же попадаешь в тундру. Моховое болото — почва качается под ногами, идешь как по перине, в каждом следу выступает вода. Кое-где маленькие, по колено, деревца — березки. Пишем с товарищем этюды тундры. Потом покупаем на базаре пироги с палтусом и идем за пределы города, на дикий берег Двины. Написав этюды и изрядно проголодавшись, мы вытащили пироги… и отдали их чайкам. Северные народы любят рыбу с душком, а мы к таким изысканным блюдам не привыкли. Вот и пришлось отдать наши пироги с душком чайкам.

Служащий зоопарка съездил на станцию Тундра и заказал там ненцам, чтобы они в субботу к поезду привели оленей и привезли ягель. Надо собираться домой. Грузим на полок клетку с медведем, птиц и свое имущество. Повар (жалко, что забыл его имя) дарит нам собачку лайку. Небольшая беленькая лаечка, пушистая, с черными глазками и черным носиком нам очень понравилась. Она оказалась необыкновенно умной, ласковой и преданной.

Тепло прощаемся с поваром. Везем через город наш зверинец и будоражим весь город. Мишка, по-видимому, не был расположен покидать губернаторский сад и ехать куда-то в неведомые страны, он так громко выражал свой протест диким ревом, что жители города выскакивали из своих домов, с испугом спрашивая: «Что случилось?» Мишка ревел всю дорогу до парохода и только там затих.

Я думаю, что вид широкого водяного простора напомнил ему Белое море, детство, дорогую маму…

Сложили свой багаж на палубе, и, к нашему удивлению, лаечка без привязи улеглась на наших вещах и никого чужого не подпускала. Пересели в поезд. На станции Тундра купили семь оленей, ягель и покатили дальше.