Рассказы сновидца

Солнце село, и наступили быстротечные сумерки, и восторг перед величием Бар-Вул-Янна улегся, но все еще мерцали розовые скалы, прекраснейшее из чудес, созерцаемых глазом, — и это в земле чудес! И вскоре сумерки уступили место высыпающим звездам, и краски Бар-Вул-Янна померкли и растворились. И вид этих скал напоминал мне скрипичный аккорд, извлекаемый виртуозом и уносящий на небеса или в волшебное царство трепещущие души людей.

У берега матросы бросили якорь и встали, потому что умели плавать по рекам, а не по морям, и знали Янн, а не волны морские.

И настало время расставания. Капитану предстояло вернуться в прекрасный Белзунд, откуда видны далекие вершины Хиан Мина, мне — найти неведомый путь в те туманные поля, знакомые всем поэтам,^{42} где стоят крошечные таинственные домики. В их окна, обращенные на запад, видны равнины людей, а в выходящие на восток — сверкающие горы эльфов, увенчанные снегом, гряда за грядой восходящие в область Мифа и, далее, — в царство Фантазии, которое принадлежит к Землям Грёз. Долго всматривались мы друг в друга, зная, что больше никогда не встретимся, — ведь годы шли, фантазия моя слабела и я все реже захаживал в Земли Грёз. Потом мы протянули друг другу руки, и его рукопожатие было неловким, потому что не так приветствуют в его стране, и он вверил мою душу заботам своих богов, тишайших и смиреннейших богов, богов, благословляющих Белзунд.

ИСТОРИЯ ВТОРАЯ: ЛАВКА НА ПРОХОДНОЙ УЛИЦЕ

Я говорил, что должен снова вернуться на Янн и взглянуть, все ли еще «Речная птица» курсирует вверх и вниз по реке и командует ли ею все тот же бородатый капитан или он сидит теперь у ворот прекрасного Белзунда и пьет по вечерам удивительное золотистое вино, что приносит ему из Хиан Мина житель гор. Я хотел бы вновь увидеть моряков из Дурла и Дуца и услышать их рассказ о печальной участи Педондариса — о том, как беда подкралась к нему со стороны гор и без предупреждения обрушилась на славный город. И еще мне хотелось услышать, как по вечерам матросы молятся каждый своему богу, и ощутить на лице ласку прохладного ночного ветра, который начинает задувать, лишь только пламенеющее закатное солнце перестает отражаться в водах этой удивительной реки. Я был уверен, что никогда больше не увижу волн Янна, но когда некоторое время назад я оставил политику, крылья моего воображения, которые было поникли, окрепли вновь, и я обрел надежду еще раз побывать в той далекой стране, что находится еще дальше, чем Восток, и где Янн, подобно белому боевому коню, горделиво пересекает Страну Грёз.

Но я забыл, забыл дорогу к тем крошечным домикам на краю знакомых нам полей, чердачные окна которых хоть и затянуты старой, пыльной паутиной, все же глядят в поля, о которых мы не имеем никакого представления и которые служат отправной точкой любого приключения в Стране Грёз.

Поэтому я стал наводить справки. В конце концов меня направили в лавку некоего сновидца, который жил в Сити недалеко от набережной Виктории. При том огромном количестве улочек, что есть в нашем городе, вовсе не удивительно, что всегда находится одна, на которой еще никто никогда не был. Она носит название Проходной, и мимо нее действительно очень легко пройти, не заметив, хотя эта улица и начинается прямо от Стрэнда. Ну а если вы все же отыщете лавочку этого сновидца, то ни в коем случае не должны сразу заговаривать с ним о цели вашего прихода, а должны сначала попросить его продать какую-нибудь хитрую безделушку, и если паче чаяния эта вещь у него окажется, он просто вручит ее вам и тут же с вами попрощается. Таков его обычай, и многие попадались на эту удочку, спрашивая у сновидца самые редкие редкости, наподобие раковины устрицы, вырастившей жемчужину, из которой вырезаны одни из врат Рая, упомянутые в Откровении Иоанна Богослова, и обнаруживая, что такая раковина у него есть!

Когда я вошел в лавочку, старый сновидец сидел в каком-то оцепенении; его маленькие глазки были скрыты опущенными веками, а рот приоткрылся.

Я сказал:

— Мне нужен кусочек Аманы и столько же Фарфара^{43} — рек дамасских.

— Сколько именно? — уточнил сновидец.

— Доставьте мне на квартиру по два с половиной ярда того и другого, — ответил я.

— Право, не знаю, смогу ли я вам помочь, — пробормотал он. — Право, не знаю… Боюсь, на данный момент у нас вряд ли найдется столько, сколько вам нужно.

— Тогда я возьму все, что у вас есть.

Сновидец с трудом поднялся и принялся переставлять на полках какие-то бутылочки. Среди них я заметил одну с надписью «Нил Египетский», и другие — с этикетками, на которых значилось: «Священный Ганг», «Флегетон», «Иордан»^{44}… Я успел испугаться, что у него найдется искомое, но тут сновидец пробормотал: «Экая досада!..», — и повернулся ко мне.

— К сожалению, все вышло, — сказал он.

— Тогда, — ответил я, — укажите мне путь к тем маленьким домикам, из верхних окон которых поэты видят поля, о которых мы не имеем никакого представления, потому что я хочу отправиться в Страну Грёз и снова пройтись под парусами по могучему, как море, Янну…