Рассказы сновидца

На пустоши растет единственная в окрестностях роща; днем и ночью она выглядит уныло и мрачно, словно исполненная дурных предчувствий, а находится она на таком же удалении от любых других деревьев, как Дом на пустоши — от прочих домов. Зато от дома до рощи было совсем недалеко. И сегодня Амуэль не прошел мимо нее быстрым шагом, стремясь нагнать летящий впереди игривый осенний ветер, и не начал беспечно напевать, когда перед ним показалась деревня; едва убедившись, что из дома его уже не увидят, он пригнулся и, скрываясь за взгорком, бегом вернулся к одинокой роще. Там, притаившись в зарослях, Амуэль долго глядел на зловещий дом, но расстояние было слишком велико, чтобы он мог расслышать голоса. Солнце между тем опускалось все ниже, и Амуэль выбрал окно, возле которого собирался подслушивать — небольшое, забранное решеткой окошко в задней стене невысоко от земли.

А потом в рощу спустилась голубиная стая; никаких других деревьев поблизости просто не было, и множество этих птиц искало там приюта, хотя роща была крайне мала и выглядела не слишком приветливо (если только голуби способны это заметить). И первый голубь сильно напугал Амуэля, ибо почтальон решил, что это дух, покинувший истерзанное пытками тело в одной из сумрачных комнат дома, за которым он наблюдал, — и не мудрено, ибо нервы его были так напряжены, что он навоображал себе самых невероятных вещей. Потом Амуэль немного привык к птицам, но когда солнце село, все вокруг сразу переменилось, сделалось чужим, незнакомым, и непонятный страх снова начал терзать его сердце.

Позади рощи на пустоши была небольшая округлая ложбина; в ней уже начал сгущаться мрак, хотя впереди еще виднелся между древесными стволами таинственный дом. Амуэль долго ждал, пока внутри зажгут свет, чтобы никто не смог увидеть, как он потихоньку крадется к маленькому окошку в задней стене, но хотя все голуби уже вернулись в свои гнезда, хотя ночной воздух стал холоден, как дыхание могилы, а на небе загорелась какая-то звезда, ни в одном из окон не блеснул желтый свет ламп. И почтальон, дрожа с головы до ног, продолжал ждать. Двинуться с места, пока в доме не зажгут огня, он не осмеливался, боясь, что его обитатели могут наблюдать за окрестностями.

Сырость и холод того осеннего вечера подействовали на Амуэля столь странным образом, что всё — и последние отблески заката, и звезды, и пустошь, и весь небесный свод начали казаться ему огромной залой, приготовленной для прихода Страха. И он действительно начал бояться чего-то по-настоящему ужасного, а в мрачном доме все так же не видно было ни одной искорки света. Скоро стало так темно, что он решил рискнуть и подобраться к окну, несмотря на то что вокруг царила тишина, а в доме по-прежнему не было света. Не сразу Амуэль осмелился подняться, но пока он стоял, пытаясь справиться с болезненным покалыванием в затекших членах, до него вдруг донесся звук открывшейся в доме двери. И едва успел он спрятаться за стволом толстой сосны, как к роще приблизились трое мрачных мужчин, а следом ковыляла молчаливая женщина. Они шли к угрюмо застывшим деревьям без страха, словно им был приятен разлитый между стволами мрак; пройдя на расстоянии фута или двух от неподвижно замершего почтальона, все четверо опустились на корточки в небольшой впадине позади рощи и, сидя кружком, разожгли костер и положили на огонь мясо козленка. И при свете пламени Амуэль увидел, как из сумки, сделанной из недубленой кожи, они вынули китайское письмо. Старший из мужчин вскрыл его своей исхудалой рукой и, произнеся нараспев несколько слов, которых Амуэль не понял, достал из конверта щепотку какого-то зеленоватого порошка и стал сыпать в огонь. И тотчас пламя вспыхнуло ярче, над костром поднялся удивительный запах, и огненные языки взвивались все выше, озаряя кроны деревьев трепещущим зеленым светом, и в отблесках его Амуэль узрел богов, которые спешили насладиться этим дивным благоуханием. И трое угрюмых мужчин — а вместе с ними уродливая женщина, которая приходилась женой одному из них, — пали ниц, и только Амуэль видел, как боги Старой Англии угрюмо шагают над миром, с жадностью вдыхая поднимающийся над огнем аромат таинственных благовоний. Древних богов Одина, Бальдра и Тора^{33} отчетливо и ясно лицезрел Амуэль в сгустившихся сумерках…

Вот как получилось, что место почтальона в деревне Отфорд-на Пустоши стало свободно.

МОЛИТВА БААБ АХИРЫ

Когда взошла луна и пассажиры лайнера поднялись после ужина на палубу, в гавани между бортом огромного судна и заросшим пальмами берегом встретились и разошлись на расстоянии удара ножом пироги Али Кариб Ахаша и Бааб Ахиры.