Рассказы (сборник)

Однако такие мысли еще не осложняли тогда поступков Мартина. Он просто хотел хорошо справляться с порученной ему работой, ибо знал — куммеровцы со злорадством наблюдают за его схваткой с материей. Потому что, хотя крестьяне и не были очень набожны и, к досаде пастора, давали своим колоколам весьма непотребные прозвища (маленький, например, называли дворняжкой, средний — бараном, а большой — быком), все же они считали колокола священными. И церковный мальчик испытывал неловкость, если ему приходилось слышать по воскресеньям, вернувшись из церкви: «Ну что, Мартин, баран опять сегодня страшно ревел?» Поэтому Мартин брал себе в помощники лишь таких ребят, которые хоть немного умели обращаться с колоколами и имели добрые намерения. В таком случае им приходилось упражняться, и упражняться, раскачивая колокол с крепко привязанным языком. Отец его учредил для лучших звонарей награды: тетради, аспидные доски, книжки с картинками. А Мартин изводил себя, съедая за обедом и ужином даже по три порции, и нашел наконец способ, позволявший одному человеку выполнять работу за троих. На свет появился первый энтузиаст, и как раз в Куммерове.

Во всяком случае недели и месяцы упражнений увенчались для Мартина Грамбауэра полной победой. И весь Куммеров гордился, когда через год в окружной газете было напечатано, что мальчики из Куммерова исполняли на колоколах своей церкви настоящий хорал. Это произошло после того, как суперинтендант услышал однажды в воскресенье их колокольный звон и выразил восхищение. И за юными куммеровскими звонарями закрепилась слава лучших звонарей. Поэтому, как ни хотел Мартин Грамбауэр полтора года спустя поступить в школу высшей ступени, нежелание расстаться с колоколами и тем самым отказаться от славы главного звонаря было серьезнейшей причиной, почему он противился этому.

Прошло два года с тех пор, как Мартин Грамбауэр покинул все же Куммеров и учился в городской школе. Там ему приходилось изучать столько нового и трудного и была такая нагрузка для духа и тела, что вскоре он позабыл о своих успехах с колокольным звоном. Рождество прошло, завтра — Новый год. И, как водилось, куммеровские крестьяне и поденщики заполнили оба деревенских трактира; за пивом, рихтенбергером и пуншем грубо резали друг другу в глаза правду-матку, а потом снова дружно сходились на том, что прежде было на свете лучше.

Мартину Грамбауэру исполнилось пятнадцать лет, и, хотя он еще посещал школу, в ночь под Новый год ему, как уже прошедшему конфирмацию, разрешалось в Куммерове посидеть в трактире, что были вправе сделать и его бывшие соученики. И таким образом первое настоящее вступление Мартина в жизнь, в мир взрослых, произошло через трактирную дверь. Он, как и подобало немецкому юноше, выпил кружку пива и порцию пшеничной водки, впервые попробовал вкус сигареты. Но если курить он тотчас же перестал, то пить вместе со всеми не бросил, особенно когда по прошествии некоторого времени сладкий пунш сменил горькое пиво и крепкую водку. Если бы только не уставать так от этого! Вдруг несколько крестьян выпили за его здоровье, и он услышал, как они, поминая лучшие времена, говорили также и о нем и как сельский староста Вендланд сказал:

— Твое здоровье, Мартин, у тебя не отнимешь, когда ты был еще церковным служкой, мы, куммеровцы, страшно гордились нашими колоколами. Теперь, с тех пор как ты и Герман перестали этим заниматься, колокола дребезжат, будто овцы блеют. Все стало хуже на свете, решительно все!

Хотя Герман Вендланд, сын старосты, и не имел никакого отношения к хорошему звону колоколов, Мартин пропустил это мимо ушей из-за пробудившейся в нем вновь гордости. Приятное чувство охватило паренька. И когда в трактире все стали дружно хвалить его, и отец выставил всем по стакану пунша, и они чокнулись с Мартином, волна тщеславия подняла его еще выше. И даже если эта волна и состояла наполовину из паров пунша, в ней было, однако, достаточно силы, чтобы унести Мартина из прокуренного деревенского кабака ввысь, в храм славы, побороть его застенчивость и сделать разговорчивым. Он стал обещать куммеровцам, что совершит еще большие подвиги, если только ему разрешат остаться в родной деревне, после чего он рассказал о древнегреческом герое Антее, у которого тоже всегда появлялись новые силы, когда он прикасался ногами к родной земле. Староста Вендланд счел это со стороны героя Антея разумным, некоторые другие из сидящих за столом тоже, потому что к героям в Куммерове относились с симпатией.