Рассказы (сборник)

— Разрешите, сударыня?

Она смотрела на него, оцепенев от изумления. Он принял ее молчание за согласие и обхватил ее за талию. Сделав несколько шагов, она высвободилась из его рук.

— Как вам не стыдно… В такое время… Генрих!..

Генрих — это был ее муж, профессор, доктор Генрих Шнайдер, старший преподаватель гимназии имени императора Вильгельма. Он вдруг появился здесь и стоял, не находя слов. Девушки, растерявшись, сели. Слепой напряженно вслушивался, стараясь установить причину помехи. Фриц, улыбаясь, прислонился к дереву.

— Извините, пожалуйста, — залебезил Ганс. — У нас…

Тут старший преподаватель, профессор, доктор Шнайдер очнулся.

— Молчите и стыдитесь! Танцевать на могилах! Это же просто скандал — устраивать танцульки в такое серьезное время. Вы здесь отплясываете, а наши доблестные солдаты кровь проливают за таких вот… И если ваша совесть не может показать вам всю низость вашего поведения, то тогда это сделает полиция. Какой скандал! Пойдем, жена!

Фриц нахмурился, Ганс засмеялся, а вслед за ним рассмеялся и слепой. Он не переставал хохотать, и наконец залились смехом все — и девушки, и Фриц. И хотя они уже больше не танцевали, пунш они выпили и подхватили песню, которую начал петь слепой: «Что б ни принес нам завтрашний день — заботы или хлопоты, сегодня есть сегодня!»

…Два дня спустя в газете «Генераль-Анцайгер» под рубрикой «Читатели пишут» появилась заметка профессора, доктора Генриха Шнайдера, озаглавленная «Танец на могилах». Три четверти колонки занимало возмущенное описание неслыханного происшествия, вызвавшего негодование общественности. Заметка клеймила испорченность нравов определенных кругов молодежи и вызвала ряд созвучных откликов.

На грани миров

Разговор шел о спиритизме, привидениях и тому подобных вещах. При этом, как и подобает просвещенным людям, много шутили по этому поводу. И вдруг старый Рамбах, серьезный, скупой на слова мужчина, от которого менее всего можно было ожидать такого, сказал:

— Не будьте же столь непоследовательны, господа. Вы все верующие, во всяком случае утверждаете это. Но если вы верите в существование бога и в чудесные деяния сына его, то почему же в наше время не может быть чудес? Ведь тысяча лет для всевышнего как один день.

Пастор, которому такая аргументация была не очень приятна, заметил:

— Конечно, нельзя опровергнуть предположение, что человек наделен чувствами, которые большинством людей утрачены, у некоторых они так отчетливо выражены, что позволяют им видеть вещи по-другому, так сказать, внутренним зрением, и заглянуть в другой, неведомый для нас мир. Тут уже не может быть и речи ни о привидениях, ни о чудесах.

Рамбах сказал:

— Вы, господин пастор, нашли почти верное слово — другой, невидимый мир. Знаете ли, я однажды находился между этих двух миров, по крайней мере на грани, разделяющей их, причем это было не во сне, не в лихорадочном жару, как меня потом пытались убедить, а при полном сознании.

Мы попросили его рассказать нам об этом.

— Я находился в имении моего дяди в качестве практиканта. Мой дядя любил принимать гостей, и во время одного из таких посещений я познакомился с дочерью соседа и вскоре был помолвлен с ней. Тесть очень любил меня, и я иной раз проводил вечер в его доме. И вот тут произошло событие, после которого я тяжело заболел и которое едва не погубило мое юное счастье. Однажды вечером, это было четырнадцатого августа, я несколько дольше обычного задержался в Бусковице. Так же как и сегодня, мы беседовали о спиритизме и привидениях и устраивали всевозможные опыты. Вы ведь знаете, как любят подобные развлечения у нас в сельской местности. Было почти половина двенадцатого, когда я простился с хозяевами. До дома мне нужно было еще ехать почти сорок пять минут на велосипеде. В разговоре вечером я узнал, что сразу же за деревней от дороги отходит тропинка, которая ведет через луг и затем через лес, пользуясь ею, можно сэкономить добрую четверть часа.

Так как дорога, кроме того, была неровной, а августовская ночь очень светлой, то сразу же за деревней я свернул на тропинку. Хочу заметить, что я находился в имении дядюшки всего лишь полтора месяца. От мыслей о наших спиритических фокусах мне вдруг стало не по себе. Мне было совестно, поскольку при нашем занятии я вел себя довольно легкомысленно. Поэтому я нажал покрепче на педали, и вскоре лес поглотил меня.