Рассказы разных лет (сборник)

— Точно! Молодец!

Вик снова с крошечной клавиатурой коммуникатора помучился, приказывает епу отключиться. Прикрывает щенок глазки — камеры зачехлил, если без романтики, — расставляет лапы пошире, чтобы не рухнуть, и отключается.

Переглядываемся мы победно — и к щенку.

А он, зараза, глазки открывает — да как взвоет!

Снова отваливаемся мы от него. Щенок тут же выть перестал.

— С-собака… — Вик шипит.

— Он что, полностью не отключается? — до меня дошло.

— Наверно… — Вик плечами пожимает. — Похоже, только главный проц можно отключить, а вспомогательные всё равно бдят, блин…

Сели мы на скамеечку, думаем.

Народ на нас косится, полисмены ближе подходят. Встали в сторонке, поглядывают на нас подозрительно. Вот-вот привяжутся!

— Пошли, Вик, — я его за рукав тяну. — Сча здесь паленым запахнет. Ну его, этого щенка! Свобода дороже.

Но Вик себе в голову если что-то вбил — всё, с концами. Только ломом и переформатируешь.

— Идея! — пальцами щелкает.

Опять в коммуникатор утыкается. По экрану пером пощелкал — и епчик побежал. Да не просто побежал — а начинает вокруг нас круги нарезать.

— Ты чего? — говорю испуганно. Полицейские на нас и без того уже косятся! — Зачем ты его кругами гоняешь?

Но Вик только отмахивается.

— Если чат не ломается, он флудится! — выдает. Потом, вроде как, смилостивился, с английского на доступный переводит, специально для меня: Будет бегать, пока аккумуляторы не сядут. Я его отучу выть, с-собаку!

Сидим мы. Еп вокруг нас круги нарезает, народ пальцем показывает. Но народ — фиг с ним. Другое хуже: полисмены на нас смотрели, смотрели — и вот дозрели. Идут!

Я сразу ветошью прикинулся. На лицо выражение — «не я это, не я!», глаза в землю, и только дрожу тихонько. Ну, всё… Доигрались, блин! На фига я дал этому русскому себя уломать?!

— Это ваша электрическая собака? — полисмен спрашивает.

А Вик, похоже, не боится. Даже глаз не прячет!

— Наша, — говорит спокойненько.

— Зачем вы привели её в парк? — второй полисмен вступает.

— Выгуливаем, — Вик нагло заявляет.

Помолчали полисмены, переваривая.

— А зачем вы заставляете робота бегать кругами? — первый снова спрашивает.

Ну, всё… Сейчас они до нас точно докопаются!

И тут Вик такое отколол, что я своим ушам не поверил.

— Ну, вы даете! — в лицо полисменам ухмыляется. — Образованные же люди, должны сообразить! Как же ещё щенка на выносливость тренировать?

Я замер.

Полисмены переглянулись.

На Вика посмотрели, и ещё раз переглянулись. Пальцами у касок покрутили — и отошли в сторонку, от греха подальше.

— Ну ты, Вик, даешь…

— Наглость — это не только бесплатные «форточки», — Вик говорит невозмутимо. — Это ещё и виза в Штаты по приглашению мелкомягких программеров!

А вечером я первый раз в жизни пожалел, что в нашей джи-биндии производят лучшую в мире радиотехнику.

Три часа ждали, пока у епа аккумуляторы сядут! Совсем стемнело, холодает всё сильнее — а он всё бегает, гад! Пришлось пивом согреваться.

Ну, наконец отбегался щенок. Мы уже так продрогли, что зуб на зуб не попадает. А нам ещё час до Кембриджа…

Наконец доехали, добредаем до общаги. Вваливаемся внутрь. Тепло, благодать…

И тут привратник, чтоб его!

— Доброй ночи, джентльмены, — на Вика глядит зло. — Что это вы несете?

Это он про кевларовую тушку епа у Вика под мышкой.

А Вик пивом перегрелся. Наглости у него добавилось, а вот четкость мысли явно сбилась.

— Щенка! — говорит.

И к лифту.

Но не тут-то было. Привратник мигом от своего ти-ви отлип и проход загораживает.

— Нет, джентльмены, — говорит, прищурившись. — Собаку вам придется оставить снаружи. Правилами колледжа запрещено приносить животных в комнаты студентов.

Вик мигом набычился.

— Какие правила? — рычит. — Это же электрический щенок!

Но привратник только головой мотает:

— Нет, джентльмены. Вам придется оставить собаку снаружи. В правилах написано четко: запрещены любые животные. Может быть, ваш электрический щенок начнет кусаться и на людей набрасываться?

Вик словно подвис малость.

Оттесняю я его быстрее в сторонку, пока он на строительный слог не перешел. Пытаюсь со стариком вежливо договориться. Но тот ни в какую. Ему ещё прошлой ночью, когда Вик мимо него ящик пива протащил, нехило влетело. И теперь привратник всеми четырьмя конечностями уперся. Ещё и декану пригрозил звякнуть, если что…

Декан-то, конечно, человек образованный. Робота от животного отличит. Но ведь Вик и у декана вот уже где сидит! Сразу начнет копать, откуда у нас такие деньги — еп дороже иной машины стоит…

Плюнули мы, вернулись на вокзал, сдали щенка в камеру хранения.

Во рту — пивной перегар, в душе — помойка. Столько стараний, и всё зря!

— Это всё из-за твоего пива! — говорю в чувствах. — Если бы ты думал, что говоришь, привратник к нам не привязался бы!

— Ты на пиво не наезжай! — Вик огрызается. — Пиво — это такая штука… А в правильных дозах… Иногда такое сделаешь, до чего в нормальном состоянии ни за что не додумался бы. Утром в себя придешь — и даже не верится, что это действительно ты такое отчебучил! Даже не помнишь ни фига! А иногда совершенно гениальные штуки получаются.

— Ну да! — говорю. — Протащить в общагу ящик пива, например!