Рассказы. Прощай, оружие! Пятая колонна. Старик и море

Филип. Все это очень мило. Но послушайте, что я вам скажу. Вы приезжаете сражаться во имя идеала, но при первой атаке вам становится страшно. Не нравится грохот или еще что-нибудь, а потом вокруг много убитых, — и на них неприятно смотреть, — и вы начинаете бояться смерти — и рады прострелить себе руку или ногу, чтобы только выбраться, потому что выдержать не можете. Так вот — за это полагается расстрел, и ваш идеал не спасет вас, друг мой.

1-й боец. Но я честно сражался. Я не наносил себе никаких умышленных ранений.

Филип. Я этого и не говорил. Я только старался кое-что объяснить вам. Но, по-видимому, я недостаточно ясно выражаюсь. Я, понимаете, все время думаю о том, что будет сейчас делать человек, которому вы дали уйти, и как мне опять залучить его в надежное, верное место вроде этого отеля, прежде чем он успеет убить кого-нибудь. Понимаете, он мне был непременно нужен, и непременно живой. А вы дали ему уйти.

1-й боец. Товарищ комиссар, если вы мне не верите…

Филип. Да, я вам не верю, и я не комиссар. Я полицейский. Я не верю ничему из того, что слышу, и почти ничему из того, что вижу. С какой стати я буду верить вам? Слушайте. Вы не выполнили задания. Я должен установить, с умыслом вы это сделали или нет. Ничего хорошего я от этого не жду. (Наливает себе виски.)И если вы не дурак, то поймете, что и вам ничего хорошего ждать не приходится. Но пусть вы это и без умысла сделали, все равно. Долг есть долг. Его нужно исполнять. А приказ есть приказ. И ему нужно повиноваться.Будь у нас время, я бы вам разъяснил, что, в сущности, дисциплина — это проявление доброты; впрочем, как показал опыт, я не очень хорошо умею разъяснять.

1-й боец. Пожалуйста, товарищ комиссар…

Филип. Если вы еще раз это скажете, я рассержусь.

1-й боец. Товарищ комиссар…

Филип. Молчать! Мне не до вежливости — понятно? Мне так часто приходится быть вежливым, что я устал. И мне надоело. Я буду допрашивать вас в присутствии моего начальника. И не называйте меня комиссаром. Я полицейский. То, что вы говорите мне сейчас, не имеет никакого значения. Я ведь отвечаю за вас. Если вы сделали это без умысла, тем лучше. Все дело в том, что я должен это знать. Я вам вот что скажу. Если вы сделали это без умысла, я беру половину вины на себя.

В дверь стучат.

Adelante.

Дверь отворяется, и показываются два штурмгвардейцав синих комбинезонах и плоских шапочках, с винтовками за спиной.

1-й штурмгвардеец. A sus ordenes, mi comandante. [139]

Филип. Этих двух людей отвести в Сегуридад. Я приду потом допросить их.

1-й штурмгвардеец. A sus ordenes. [140]

2-й боец идет к двери, 2-й штурмгвардеец ощупывает его, чтобы проверить, есть ли при нем оружие.

Филип. Они оба вооружены. Возьмите у них оружие и уведите их. (1-му и 2-му бойцам.)Счастливого пути. (С иронией.)Желаю вам, чтобы все обошлось.

Все четверо выходят, слышно, как шаги удаляются по коридору. В соседней комнате Дороти Бриджес ворочается в постели, просыпается, зевая и потягиваясь, достает грушу висячего звонка у кровати.

Слышен звонок. Его слышит и Филип. В это время в его дверь стучат.

Филип. Adelante.

Входит управляющий, он очень взволнован.

Управляющий. Арестовали двух camaradas.

Филип. Это очень плохие camaradas. Один, во всяком случае. Другой, может быть, и нет.

Управляющий. Мистер Филип, вокруг вас слишком много случается. Говорю как друг. Мой совет — постарайтесь, чтоб было потише. Нехорошо, когда все время так много случается.

Филип. Да. Я тоже так думаю. А что, сегодня действительно хороший день? Или не очень?

Управляющий. Я вам говорю, что нужно делать. В такой день нужно ехать за город и устроить маленький пикник.