Рассказы о великом Сталине. Книга 2

Но были еще другие слова, пламенные слова большевистской прокламации, выпущенной в 1903 году в связи с убийством Ладо Кецховели: «…Лучшим памятником и наградой таким борцам является отчаянная борьба с тем самодержавием, которое их убило, с тем диким произволом, который отнимает у нас наших лучших друзей».

Г. Лелашвили. Бесстрашный революционер Ладо Кецховели

Убийство Ладо Кецховели глубоко взволновало революционных рабочих. Тогда же хотелось нам рассказать о Ладо, но условия конспирации не позволяли говорить о всех эпизодах его героической революционной жизни.

С Ладо Кецховели я впервые встретился на занятии подпольного социал-демократического кружка в Тбилиси.

Михо Бочормдзе и Закро Чодришвили дали мне адрес дома по Елизаветинской улице, где жил передовой рабочий Вано Стуруа.

В его квартире собралось нас человек пять-из депо и Главных железнодорожных мастерских. Пришел еще незнакомый мне товарищ, с виду лет двадцати пяти. Он руководил рабочим кружком. Это и был Ладо Кецховели.

Наш дозорный наблюдал на углу соседнего квартала. Квартира имела два выхода-на улицу и во двор. После прихода Ладо Кецховели подошли еще двое.

Кецховели говорил живым, понятным языком, так что все с интересом слушали. Он объяснял нам, что капиталисты, наступая на рабочий класс, урезывая до крайности права рабочих, действуют с помощью царского правительства и его опричников, и поэтому задача рабочих бороться против тех и других.

Он приводил слова Маркса, рассказывал о Парижской коммуне и говорил, что рабочие должны бороться не только за экономические права, но и за политическую свободу.

На занятиях этого кружка мне пришлось быть один раз. Кружками руководили также Виктор Курнатовский, Вано Стуруа, Михо Бочоридзе, Закро Чодришвили и другие передовые рабочие.

Товарищ Сталин, непосредственно руководивший рабочими кружками Тбилиси, в тоже время подготавливал пропагандистов из среды передовых рабочих, революционной учащейся молодежи и интеллигенции.

О Кецховели мне довелось снова услышать в связи с забастовкой рабочих тбилисской конной железной дороги. Забастовкой руководил Кецховели.

На одной крупной сходке, накануне забастовки, выступил Ладо Кецховели. На нем была кондукторская шинель. Полиция, предупрежденная провокатором, окружила парк. Однако, Кецховели удалось закончить речь и скрыться. Парк конной дороги представлял тогда собою обширный двор с невысокими постройками и зданием конторы.

Забастовка началась на новый год и завершилась победой рабочих. Вскоре после этого, по заданию центральной тбилисской партийной группы, Ладо Кецховели переехал для партийной работы в Баку. Кецховели обосновался там надолго, но все же часто приезжал в Тбилиси.

Однажды Бочоридзе сообщил мне о приезде Ладо Кецховели и поручил доставить к нему на Андреевскую улицу типографские шрифты, хранившиеся в одной из конспиративных квартир. Шрифтов было весом около пуда. Я обернул ящик в газеты, перевязал шпагатом и доставил к Бочоридзе. На другой день мне поручили купить для Кецховели билет до Баку. На вокзал я пришел с хорошо упакованными шрифтами. Кецховели и Бочоридзе, чтобы не навлечь на себя подозрений, пришли перед самым отходом поезда. Я стоял в стороне. Мимо Кецховели прошел жандарм. Смотрю на Ладо — на лице спокойствие и уверенность. Ладо подходит к вагону, в это время по ступенькам сходит другой жандармский офицер. Кецховели, ничуть не смутившись, пропускает его, а затем подымается в вагон. Одет был Кецховели отлично, как этого требовала обстановка. Он занял место в вагоне второго класса, за ним поднялся я. Вошел в купе, положил вещи на сетчатую полку, затем откланялся, сняв фуражку, и вышел. Поезд сейчас же отошел.

Кецховели приезжал в Тбилиси еще несколько раз, но мне не приходилось встречаться с ним, хотя мы попрежнему подготавливали к его приезду различные типографские материалы.

Ладо Кецховели умел внушать людям мысль, что они должны быть героями, стойкими бойцами в борьбе против царизма. Для него самого, казалось, ничего другого не существовало в жизни, кроме постоянной борьбы за дело рабочего класса. И так весело, хорошо умел он говорить, оживлял, воодушевлял человека, захватывая его своим страстным революционным энтузиазмом.

Ладо Кецховели — близкий друг и сподвижник Иосифа Сталина — был профессиональным революционером, с огромной волей и выдержкой.

В 1901 году начались повальные аресты. Самодержавие тщетно старалось подорвать боеспособность рабочих накануне первого мая. Арестованных высылали в деревни. Многих томили в сырых и темных камерах Метехского тюремного замка. Я работал тогда в депо. В один, наиболее тревожный день мы узнали через конторщика депо, что полиция собирается произвести аресты среди рабочих. Пришлось все бросить и переехать в Баку. Там я устроился на работу опять же в депо, где снова встретился с Ладо Кецховели.