Рассказы о русском подвиге

— А что, если гвардию бросить в бой? — советуют генералы.

Бережет император гвардию. Не решается бросить в бой.

Подлетает к Наполеону маршал Даву:

— Ваше величество, дайте мне гвардию! Я принесу вам победу.

Поводит император отрицательно головой.

Несется к императорской ставке Ней:

— Ваше величество, дайте мне гвардию! Победа, ручаюсь, у ваших ног.

Не дает император гвардию.

Появляется маршал Мюрат, самый любимый французский маршал:

— Дайте мне гвардию!..

Отправляет назад император Мюрата.

Ясно Наполеону, что и гвардия здесь не осилит. А гибель гвардии — верная

смерть.

Французы отбили Курганную батарею, но дальше не двинулись. Стоят перед

ними России солдаты, не солдаты — стальная стена.

День потухал. Солнце катилось к закату. Отгремели орудия. Кончился бой.

Завершился кровавый день. Каждая из сторон осталась на старом месте.

ФИЛИ

Маленькая деревня Фили у самой Москвы. Крестьянская изба. Дубовый стол.

Дубовые лавки. Образа в углу. Свисает лампада.

В избе за столом собрались русские генералы. Идет военный совет. Нужно

решить вопрос: оставить Москву без боя или дать новую битву у стен Москвы?

Легко сказать оставить Москву. Слова такие — ножом, топором по русскому

сердцу. За битву стоят генералы.

Нелегкий час в жизни Кутузова. Он только что произведен в чин. За

Бородинское сражение Кутузов удостоен фельдмаршала. Ему, как старшему, как

главнокомандующему, как фельдмаршалу, — главное слово: да или нет.

У Бородина не осилили русских французы. Но ведь и русские не осилили.

Словом, ничейный бой. Бой хоть ничейный, да как смотреть. Наполеон впервые

не разбил армию противника. Русские первыми в мире не уступили Наполеону.

Вот почему для русских это победа. Для французов и Наполеона победы нет.

Рвутся в новый бой генералы. Солдаты за новый бой. Что же решить

Кутузову?

Сед, умудрен в военных делах Кутузов. Знает он, что на подмогу к

Наполеону торопятся войска из-под Витебска, из-под Смоленска. Хоть и изранен

француз, да не убит. По-прежнему больше сил у противника.

Новый бой — окончательный бой. Ой как много военного риска! Тут мерь,

перемерь, потом только режь. В армии главная ценность. Главное — войско сберечь.

Будет армия цела — будет время разбить врага.

Все ждут, что же скажет Кутузов.

Поднялся фельдмаршал с дубового кресла, глянул на генералов.

Ждут генералы.

Посмотрел Кутузов на образа, на лампаду, глянул в оконце на клок сероватого

неба, глянул себе под ноги.

Ждут генералы. Россия ждет.

— С потерей Москвы, — тихо начал Кутузов, — еще не потеряна Россия... Но

коль уничтожится армия, погибли Москва и Россия.

Кутузов остановился. В оконце стучалась муха. Под грузным телом

фельдмаршала скрипнула половица. Послышался чей-то глубокий вздох. Кутузов поднял

седую голову. Увидел лицо атамана Платова. Предательская слеза ползла по щеке

бывалого воина. Фельдмаршал понял: важны не слова, а приказ. Он закончил

быстро и твердо:

— Властью, данной мне государем и отечеством, повелеваю... повелеваю, —

вновь повторил Кутузов, — отступление...

...И вот войска оставляют Москву. Яузский мост. Понуро идут солдаты.

Подъехал Кутузов. Смотрит на войско. Видят его солдаты. Видят, но делают вид, что

не видят. В первый раз ему не кричат «ура».

Ключи

Наполеон подъехал к Поклонной горе. Поднялся конь на бугристое место —

взору открылась Москва.

Шедшая за императором гвардия стала тесниться. Лезут солдаты вперед.

— Москва! Вот он, конец войне.

И опять, как тогда, при переходе через Неман:

— Слава! Слава! Слава!

— Императору вива!

— Франции вива! — несется со всех сторон.

Яркое солнце стояло в зените. Город, как чудо, лежал на своих холмах.

Золотом крытые маковки церквей и соборов играли, светили, слепили глаза. Вот оно,

русское диво.

Здесь при въезде в Москву Наполеон стал ожидать горожан с поклоном.

Обычай такой — побежденным ключи приносить от города.

Наполеон не может скрыть торжества. Победа достигнута. Сейчас принесут

ключи. Не сегодня-завтра русский царь Александр пришлет генералов, запросит

мира. С новой славой вернется император в родной Париж.

И солдатам радость глаза закрыла. Смотрят на город: вот где квартиры, вот

где отдых — покой, хлеба и мяса горы.

— Императору слава!

— Вива, вива, вива! — не умолкают солдатские крики.

Надел Наполеон любимый парадный наряд — мундир егерей гвардейских.

Синий сюртук, белый жилет. В блеске, как хром, лосины.

Ожидает император послов. Важно, как победителю и подобает, взад-вперед по

Поклонной ходит. Перчатки то снимет, то снова наденет. Платком проведет по лбу,

сунет в карман, снова достанет. Шутка ли сказать — ключи от Москвы... Кому

выпадало такое!

Проходит и час, и второй, и больше. Солнце уже не парит. В тучи ушел

небосклон. В ногах и спине усталость. Император нахмурил брови:

— Что я — мальчишка? Сколько же можно ждать?!

Вдруг скачут офицеры, что были в Москве, в разведке.

— Ваше величество, жителей нет в Москве. За войском ушли горожане.

Сдвинул Наполеон треугольную шляпу:

— Что?!

— Город пуст.

— А ключи?!

Развели офицеры руками.

— Проклятье! — ругнулся Наполеон. Бросил в морду коню перчатки.

Думали французы: в Москве всему делу конец. Ошиблись. Настоящая война