Рассказы о Родине

– Это совсем как… Совсем как… – в горле у Президента пересохло, и он перекрестился еще раз. – Но как?!

– В свое время удачно продал душу, еще когда курс был хороший, – осклабился черный человек. – Могу, кстати, познакомить на будущее…

– Нет, спасибо, – открестился Президент. – Но вы так современно рассуждаете… И язык…

– Телик смотрю, – пожал плечами черный человек.

– И вы тут… всегда были? – робко поинтересовался Президент.

– Ну да. Не мог оставить свою страну без присмотра. Вот помогаю иногда советом хорошим людям.

– Но как… Ведь времена другие совсем… Россия другая!

Иван Васильевич криво усмехнулся, хрустнул узловатыми пальцами, глянул еще раз в окно.

– Да, по большому счету, что изменилось-то? – подмигнул он Президенту. – Ничего не изменилось!

Тот отвернулся на миг, шагнул к столу за сигаретами и услышал тут же, как хлопнула дверка. Стремительно оглянулся – в кабинете не было никого. Бросился к потайному ходу, но тот исчез бесследно, и Президент не нашел даже лишнего шва на плотно пригнанных декоративных панелях.

– Чертовщина… От одиночества, может, мерещится… Как Карлсон Малышу, – он хихикнул, но даже эхо не поддержало его.

Президент подошел к окну, распахнул его, махнул приподнявшемуся беспокойно снайперу на Спасской башне – пока отбой, мол, – и вдохнул полной грудью сырой московский воздух. Со стороны Красной площади до его слуха долетел чей-то истошный вопль. Нет, не примерещилось.

– Начинается… – глухо выговорил Президент.

Сергей Ильич разогнулся, отряхнул штаны, недоуменно оглядел крашенные бурым маслом стены, заблеванные бетонные ступени, утыканный вековыми окурками подоконник, унылый, закиданный бутылками двор, синюшного хлюпика в грязном пиджаке поверх олимпийки, в лице которого было нечто нездешнее… И ему захотелось кричать от ужаса.

– Слышь, Славик, – пробуя на вкус слова, тихо-тихо сказал Сергей Ильич. – А что это мы здесь делаем-то?

Deus ex Machina

Все было кончено.

– Как это так? – Чистяков опустился в кресло. – Это как же это так?

Остановив на Председателе бессмысленный рыбий взгляд, он икнул и полез в штаны за корвалолом. Председатель, жирный функционер в железных, каких-то эсэсовских очках, пожал плечами.

– Ничего личного, Сергей Васильевич, – бесстрастно, бездушно даже произнес он. – Такие цифры.

– Не может быть таких цифр! Неоткуда таким цифрам взяться! – неуверенно сказал Сергей Васильевич. – У нас все за меня… Меня народ любит. Они за меня… Горы свернуть…

– Ошибки тут никакой нет. Машина выдала.

– Но это же… Это же все. Это приговор мне, понимаете? – неожиданно высоким голосом, будто это в нем пятилетний мальчишка заговорил, всхлипнул Чистяков.

– Не драматизируйте, – строго блеснул линзами Председатель. – Жизнь человека не заканчивается с уходом из…

– Не погубите! – Сергей Васильевич сполз на пол и на карачках двинулся вперед – в последний и решительный бой.

– Я ничего не могу сделать.

Функционер даже не шелохнулся – не сделал ни попытки поднять Сергея Васильевича, старика, с колен, ни убраться с его пути. Хоть отшатнулся бы! Ничуть не бывало. Сергей Васильевич, как подбитая фрицами тридцатьчетверка, полз на него, а тот, словно окопанный девяностотонный фашистский панцер, стоял недвижимо. Подпускал поближе…

– Я участник войны, – пошел на таран Чистяков.

– Вы проиграли, – дал залп в упор функционер.

Но Сергей Васильевич на последнем издыхании добрался-таки до серых брюк лысого и ухватился за штанину.

– Отмените результаты! Еще не поздно. Вы же председатель Избиркома! Вы же все можете!

– Сергей Васильевич, – одернул его Председатель. – «Единая Россия» проиграла выборы в нашей области. Вам придется уйти. Ваши ошибки будет исправлять другой чиновник. И я больше не собираюсь это повторять.

– Да, господибожемой, впервой нам, что ли? – суетливо залопотал, заискивающе заулыбался Сергей Васильевич. – Но мы же всегда по-человечески мы… Тут прибавим, тут убавим, тут у нас дурдом проголосует, тут тюрьма поддержит единогласно, тут морг, да и студенты на многое еще способны! А пенсионеры… Мы по деревням вихрем промчимся с обозом, с гуманитарной помощью, все как один наши будут, шутка ли – проднабор за галочку получить! Они душу бы за такое отдали запросто, а тут ее всю целиком и не просят – разбивай траншами и раз в четыре года торгуй себе…

– По новому законодательству – раз в пять лет, – холодно поправил его Председатель Избиркома.

– А мы им водочки и тушенки добавим банку, чтобы на пять лет хватило! – не унывал Чистяков. – Вы просто, Игорь Борисович, результаты не объявляйте пока… Пусть еще посчитают… Человеческий фактор… А мы поднапряжемся и соберем голоса. Авралом. Будет! Все будет, обещаю!

– Исключено, – покачал головой Председатель. – Народ сделал свой выбор.

– Мой народ не пойдет против меня! – закусил удила Сергей Васильевич.

– Это не ваш народ, а государственный, – осадил его функционер. – И живет он в интересах государства. А не в ваших. Если народ проголосовал против вас, значит…