Рассказы о литературном институте

А ведь песню просто так не напишешь. Стихи-то каждый грамотей может написать — бумага все стерпит. А песню — хрена с два. А они — могут. Потому что они из стен Литинститута вышли. Наши они. И поют их теперь самые знаменитые певцы и певицы, а с ними и вся страна поет и пляшет. Потому что — хорошо написано. Даже здорово. Ноги сами в пляс пускаются.

Время все расставило по своим местам. Тогда-то, лет десять назад, еще непонятно было до конца, кто на что горазд и кто чего на самом деле из себя представляет, можно было и ошибиться. Видишь, метит человек в гении, а он, может, и не гений вовсе, а так — только подделывается. Проверочку-то временем не прошел. Так что время — главный судья.

Сейчас, слава Богу, все по своим местам само расставилось. Вот Виктор Пеленягрэ — мало того, что как поэт и переводчик плодотворно работает, так и натура у него еще песенная оказалась, широкая! Настолько профессионально уже работает, что какое стихотворение не напишет, а все равно песня выходит. Глядишь — опять песня удалась! Потому что он уже до таких высот поэтических поднялся, где одни только песни родятся. А как напишет песню так и спускается с высот… А тут уже певцы в очереди стоят. Он им — нате, не жалко. Они — хвать — и поют. И Леонтьев, и Буйнов, и Аллегрова, и сама Вайкуле. Только что Кобзон один не поет. Ну, к этому на кривой козе не подъедешь. Ну ничего, Виктор Пеленягрэ скоро такое напишет, что-нибудь уж совсем выдающееся, что сам Кобзон прибежит… Скажет: «Вить, дай и мне-то спеть? А то все тебя поют, а мне не достается». Ну, Пеленягрэ, может, и даст ему песню, это, смотря, в каком он еще настроении будет. А то — если в мрачном, то, может, и нет. Скажет ему: «А где ты, мил-человек, раньше был, целовался с кем?» И — от ворот поворот. Он тоже гордый.

Правда, товарищ Виктора Пеленягрэ — Вадим Степанцов иногда укоряет его, ну так… по-дружески. Говорит ему: «Ты, брат Витя, однако, опять строку-то да со строфой вместе у другого человечка позаимствовал, а?» А Вадим Степанцов Литинститут с красным дипломом закончил, всю поэзию наперечет знает, его хрен проведешь. И еще скажет: «Да и интонацию, мотивчик-то, тоже, однако, позаимствовал, стибрил. Как же это ты так, брат Витя, а?» А Виктор Пеленягрэ на это только рассмеется. «А ничего, друже Вадим, — скажет, — немножко можно позаимствовать. Это — неплохо, даже очень хорошо. А вот если все стибрить, тогда — плохо, даже позорно».

А сам Вадим Степанцов! Мало того, что он — поэт, стихи и песни пишет, так ведь еще сам и запел. Голос-то у него мощный оказался, почти оперный баритон. Как выйдет на сцену, да как запоет! Иногда его даже, голос-то, сдерживать приходится, как лошадей вожжами, чтоб мальчишки и девчонки не оглохли, которые послушать пришли. Он им правду про пионеров и пионервожатых поет. А то досталось ему от них, когда в пионерлагере был. Целые баллады пишет. И ведь не доверил никаким певцам песни свои петь: ни бабам, ни мужикам. Шибко жирно будет. И ансамбль у него — свой, ни к кому на поклон идти не надо. Один парень на гитаре играет, другой — в барабан долбит. Нашел самых талантливых ребят и пригласил. Конечно, каждый пойдет к Вадиму Степанцову с удовольствием. Потому что он в Литинституте учился и на все руки мастер. А теперь еще он и по телевизору постоянно выступает, рассказывает взрослым и детям, что такое хорошо, и что такое плохо. А то не все знают.

А теперь еще и Сергей Соколкин от них не отстает. Тоже ведь наш студент! Тоже к песням ключик подобрал. Он хоть и помоложе будет Пеленягрэ со Степанцовым, но зато — бойкий, шустрый. Этот просто так не угомонится. Он и старших товарищей может на крутом вираже обойти. Вот, к примеру, как Лариса Долина исполнила его песню про три чайных розы, так — все. Хочешь не хочешь — а подвинься, принимай нового поэта-песенника. Естественно, всем, и нашим и вашим, пришлось подвинуться. А плечи у Сергея Соколкина широченные. Он всех растолкает. Только своих, конечно, литинститутовских, не будет. Так и станут они, только втроем, на песенном небосклоне сиять. А то еще и другие пытаются сиять. В Литинституте ни дня не учились, а туда же! Пусть в другом месте сияют.

А ведь я с Сергеем Соколкиным когда-то жил радом. В аккурат, напротив наши комнаты были. Надо — я к нему по-свойски зайду, надо — он ко мне. Так что на моих глазах его поэтический и песенный подвиг начинался. Бывало, высочит весь в поту, в мыле, в душ побежал… Ну, наверное, опять стихотворение хорошее написал. А как же иначе? Хорошее стихотворение просто так не напишется. Тут надо взмокнуть не один раз. Потому что — это труд. А насухую — одна только рифмованная глупость пишется.