Рассказы о Ленинграде [1984, худож. С. Яковлев]

«18 октября 1905 года, уже за полдень, на Морской завод, где я работал токарем, приехал кто-то из городского комитета РСДРП и привез несколько экземпляров газеты с царским манифестом о даровании народу гражданских свобод. И в тот же день мы на своей спине почувствовали вес и цену этих „свобод“. Сперва митинг рабочих завода и военного порта пытались разогнать казаки. Мы дали им должный отпор и перешли на Приморский бульвар. Здесь, у музыкальной эстрады, уже собралась многотысячная толпа. Один за другим сменялись ораторы. Неожиданно для всех на эстраду поднялся флотский офицер и, сняв фуражку, сказал:

— Граждане!

Он заговорил ясным и понятным всем нам языком. Призывал не обольщаться словесными красотами царского манифеста, продолжать борьбу и в первую очередь освободить из тюрьмы политических заключенных.

Так севастопольцы впервые услышали лейтенанта Петра Петровича Шмидта — офицера, открыто принявшего сторону народа. Построившись в ряды, демонстрация двинулась к тюрьме.

Расстрелом демонстрации и введением военного положения закончился в Севастополе первый день дарованной царем свободы.

20 октября город был в трауре. Около сорока тысяч человек участвовало в похоронах жертв расстрела. Речь, которую сказал над свежими могилами лейтенант Шмидт, потрясла нас.

13 ноября команда крейсера „Очаков“ восстала и присоединилась к матросам флотской дивизии. Шмидту предложили возглавить восставшие корабли, и он поехал на крейсер „Очаков“.

…Ранним утром 15 ноября крейсер „Очаков“ поднял сигнал: „Командую флотом. Шмидт“. Красные флаги развевались уже над минным крейсером „Гридень“, несколькими миноносцами, канонерской лодкой „Уралец“, минным транспортом „Буг“.

…Около трех часов пополудни мы подошли к пристани, увидели эскадру. Посреди бухты шел небольшой катерок „Удалец“. Над ним также вился красный флажок. Оттуда доносилась „Марсельеза“, исполнявшаяся оркестром. Вдруг воздух разорвал звук орудийного выстрела. Над катерком поднялся столб огня и пара. Он запылал.

Стреляла канонерская лодка „Терец“. Она перенесла огонь на крейсер „Очаков“, и это послужило сигналом. По крейсеру открыли огонь орудия, установленные на Историческом бульваре, броненосец „Ростислав“, крепостная артиллерия…

Мало кому из очаковцев удалось спастись — только тем, кого подобрали в свои лодки рыбаки. А матросов, плывших к Графской пристани, к Приморскому бульвару, расстреливали в воде из винтовок и пулеметов…».