Рассказы о крепостном мальчике

Мишка любил пасти лошадку ночью. Вместе с другими с другими парнями с этого конца деревни на дальнюю Евсееву поляну. Она находилась справа от поскотины. Почему поляну назвали Евсеевой, ни кто в деревне не знал, но название прижилось. Парнишки собирались вечером и тихонько ехали до околицы, а потом неслись на уставших лошадях во весь галоп, стараясь обогнать друг друга. Они кричали и били пятками по бокам лошадей, но всегда раньше всех на поляне оказывался Гром вороной масти, на котором скакал Борис, сын местного трактирщика. Конечно, его конь был молодым, не возил грузы, на котором только катались хозяева и их гости. Мишка на своей гнедой Ёмке нередко ехал позади всех, он берёг свою лошадку, которая весь день работала то на барском поле, то на своём.

Мальчикам нравилось пасти коней в ночное время. Здесь, на широкой поляне, обдуваемой слабым ветерком, их не кусали комары и не мучила мошка. Не было за ними и строгого надзора родителей и старосты, которые за малую оплошность могли их выпороть.

Только Егор из всей ватаги парней не гнал своих двух лошадей вскачь. Он берёг их. Деревенские парни уважительно звали его Егоршей. Он с отцом зимой на двух лошадках возил грузы и седоков до губернского города Вятку. Поэтому на барщине они не работали, зарабатывая на оброк извозом. За лошадей, как уверял его отец Игнат, они заплатили по 500 рублей. Зато и лошадки хороши, быстрые и выносливые. Такая порода есть, вятка называется. Молчаливый Егорша со спокойным любопытством смотрел на ребят узкими серыми глазами из-под насупленных бровей. Широкие скулы, курносый нос и густые чуть рыжеватые волосы дополняли его облик. Парней он ничем не угощал, но охотно рассказывал, как он с отцом, которого от в отличие от парней, называл папой, а не тятькой, как они возят шерсть.муку и пеньку в губернский город. На обратном пути на Рождество набирают седоков из семинаристов, гимназистов, да питерских плотников. Из его рассказов парни узнали, что извозчики едут обозом, которые иногда растягивается на версту, ночуют и едят на постоялом дворе. Хозяйка до отвала кормит их кашей, лапшой, щами и пирогами с аминем.

– С чем, чем? – Недоумевали его слушатели.

– С аминем – громче повторил Егорша и широко улыбнулся, – то есть пустой, без начинки. А спать мы ложимся, кто где хочет. Одни на печт залезут, другие на полати переберутся, третьи на лавках пристроятся, а остальные на полу найдут себе место. Хозяин бросит на пол мат из соломы, нам и ладно. На печке очень душно и жарко, с полночи извозчики слезают оттуда, перебираются на пол.

Выезжают рано утром. Зимой, если стоит стужа, то седоки и сам извозчик временами бегут рядом с санями, чтобы не замёрзнуть. Бывали и неприятности на дороге, разбойники пошаливают. Но извозчикам они не страшные, они едут обозом. А обоз ни кто не нападёт.

– А вот лавочник один продал свой товар, перед отъездом забежал в питейный, напился и расхвастался о своей удачной продаже. трое молодцев и встретили его на дороге, у моста. Хорошо, что он успел кистень схватить и одного по лбу стукнуть. Тот и умер на месте, остальные испугались и разбежались.

Парни, раскрыв рот и позабыв о костре и лошадях, внимательно слушали рассказ Егора. Особенно терпеливо слушал Мишка. Он тоже хотел бы стать извозчиком. Дело прибыльное. Вот Игнатий и смог недавно дом построить. Трактирщик тоже брёвна привёз, тоже будет этой зимой дом строить. А они так и будут жить в старой избёнке с печкой без трубы. Мишка тяжело вздохнул. Надо ему мастерству учиться, но где и у кого? Егор станет извозчиком, Борис будет трактирщиком, Вовке и Кольке уготована судьба мельника. А Мишка так и останется бедным крестьянином.

Стреноженные лошади бродили рядом, а все уздечки, чтобы не потерять, парни вешали на нижние ветки высокой осины. С полянки вдали виднелись светлые окна барского дома и трактира. Над поляной возвышалось ввысоке бархатное синее звёздное небо, завораживающе манило бесчисленными огоньками. Густой лес окружал поляну. В траве пряталось множество кузнечиков, оглашая округу своим стрёкотом.

Парни, пока светло, натаскивали сушняка и разводили небольшой костёрчик. Подложив под себя старую одежду, а то и просто мешковину, они располагались вокруг костра, изредка подкладывает валежник, чтобы он не погас. На всполохи огня можно смотреть долго. Пламя неустанно переливается в основном красными оттенками, но немало было и жёлтого, голубого цвета. Языки пламени устремляются в тёмное небо, исходя синеватым дымом и мелкими искрами. Угли постепенно покрываются беловатым пеплом, пока сухие сучья, подброшенные парнем, не заставят костёр снова разгореться.

За лошадей мальчики особо не опасались. О конокрадах в их местности давно не слышали. Последнего в зимнюю стужу привязали к столбу и облили несколько раз голого студёной водой, что он через сутки умер.

В казни участвовали все крестьяне деревни, поэтому никто ничего не видел и не слышал, да и конокрад был из дальнего села. После него охотников до чужих лошадок не находилось.