Рассказы о котовцах

- Не видать бы им ее, товарищ комбриг, - криво усмехнулся хлопец и, вынув из кармана осколочную "лимонку", красноречиво подбросил ее на ладони и снова опустил в карман.

Котовский, усадив хлопца за стол, уставленный мисками с медом и яблоками, стал читать записку.

Не успел комбриг прочесть эстафету, как гонец выронил из рук надкушенное яблоко, откинулся на спинку стула и мгновенно уснул. Командиры бережно перенесли его на лавку и укрыли попоной. А потом, сдвинув на край стола свой нехитрый ужин, склонились над десятиверсткой...

Необходимо было обдумать положение на участке фронта Якира. Якир требовал соразмерить движение бригады с движением пехоты и не рисковать слишком глубоким удалением в тыл противника. Три пехотные бригады Якира где-то в тылу у Котовского продвигались с боями недостаточно быстро. Им оказывали упорное сопротивление отлично вооруженные и экипированные пехотные дивизии атаманов Удовиченко и Тютюнника. В не меньшей мере тормозила движение непролазная черноземная грязь на полях и дорогах Подолыцины.

Оторванная от конницы пехота Якира продвигалась на ощупь. Одна из бригад подвергалась на марше фланговому удару конницы Тютюнника и только благодаря случайной помощи червонного казачества не понесла потерь.

Но Котовский был уверен, что, захватив Проскуров и двинувшись на Волочиск, он тем самым оттянет к границе Польши все конные и пешие силы противника.

Разве это не будет наилучшей помощью своей пехоте?

Разве за такую инициативу начдив осудит его? Конечно, нет! Наверняка одобрит и, безусловно, будет доволен!

И Котовский твердо решил наращивать темпы рейда по тылам петлюровских и перемыкинских отрядов.

Комиссар и начальник штаба полностью разделяли решение комбрига и горячо одобряли намечаемый удар на Проскуров.

Котовский быстро настрочил записку на крохотном листочке бумаги и, разбудив гонца, поторопил его обратно в дорогу. Хлопец поблагодарил комбрига за хлеб-соль, сунул за пазуху краюху хлеба и пару яблок, слегка ссутулился, шагнул через крыльцо веранды в ночную тьму и тут же исчез.

Котовцы подошли к Проскурову перед рассветом.

Город раскинулся перед ними в напряженной тишине.

Только на станции пыхтели паровозы, посвистывали маневровые "кукушки" да скрежетали передвигаемые составы. На главных путях стояли в три ряда эшелоны с петлюровской пехотой, на открытых платформах торчали десятки зачехленных орудий.

Котовский остановил бригаду у железнодорожного переезда и вызвал Вальдмана.

- Пошли на станцию пару надежных ребят, одетых в петлюровскую форму. Пусть поглядят там хорошенько и скорее назад, - дал задание Котовский и отпустил командира.

Вальдман решил выполнить задание сам. Он юркнул в ближний сад, снял с папахи красноармейскую звездочку и вскоре очутился на привокзальной площади.

Он эбошел вокруг здания вокзала, заглянул в пустые, освещенные керосиновыми лампами пассажирские залы и вышел на перрон. Здесь сновали петлюровские солдаты с котелками в руках из только что подошедшего эшелона со стороны Волочиска. На путях смазчики постукивали длинными молотками по колесам вагонов, дежурный по станции в старенькой красной фуражке горбился возле колокола и поглядывал на часы. Было похоже, что один из эшелонов того и гляди тронется на восток.

Вальдман снова вышел на площадь и, сдерживая стремление как можно скорее доложить комбригу о виденном, деловито и спокойно, чтобы не вызвать подозрения у петлюровцев, пошел к привокзальному скверу.

Здесь он проник через лазейку в заборе в тот же сад, из которого начал разведку. А через минуту-другую уже докладывал Котовскому об эшелонах.

Командир батареи Просвирин тем временем окопал свои пушки позади оголенного ветрами сада и ждал сигнала комбрига.

Выслушав Вальдмана, комбриг позвал Просвирина.

- Ну как, готово у тебя? - спросил его комбриг, нагнувшись в седле.

- Батарея к бою готова, товарищ комбриг, - доложил Просвирин. - По скольку штук на ствол прикажете?

- По двадцать снарядов на орудие, на высокий разрыв, - сказал Котовский. - Крой беглым, папаша!

И Просвирин побежал к батарее.

Первый полк стоял поодаль и был готов к броску на главную улицу города. Второй полк во главе с Криворучко шел в обход города, на перехват петлюровцев.

Котовский отъехал со штабом в сторону и обнажил клинок. Просвирин махнул рукой, и батарея оглушительно рявкнула изо всех четырех стволов одновременно, затем повела методичный огонь, снаряд за снарядом, с хронометрической точностью.

Город загудел, заохал. Солдаты гарнизона вскочили на ноги, заметались по дворам, по улицам. На вокзале поднялась паника. Тронувшийся было эшелон резко затормозил, и вагоны с грохотом и скрежетом полезли друг на друга. Сотни петлюровцев выскакивали из теплушек и разбегались во все стороны. Из ближнего сада вырвалось несколько петлюровских двуколок, нагруженных ружейными патронами, и промчались мимо Котовского к переезду. Там их перехватили кавалеристы Вальдмана и пристроили в хвост своего эскадрона.

- Опять трофеи ни свет ни заря, - буркнул вахмистр Митрюк и кисло посмотрел на Вальдмана. - И откуда они только берутся на мою голову?!