Рассказы о котовцах

Стояла глубокая осень двадцатого года. С Польшей был подписан договор о перемирии. Однако затишье продолжалось недолго. Не прошло и месяца после отхода красноармейцев за демаркационную линию, как

из Польши на территорию Украины и Белоруссии вторглись крупные силы Петлюры и Булак-Балаховича. На Подолыцине, в полосе расположения войск, подчиненных Якиру, в наступление двинулись две пехотные, хорошо вооруженные дивизии Петлюры и части Третьей добровольческой армии генерала Перемыкина.

Весть о вторжении войск Петлюры и генерала Перемыкина не застала врасплох войска Красной Армии.

Вероломство белополяков было общеизвестно, и, как ни заманчива была передышка после двух лет беспрерывных походов, бойцы и командиры внимательно следили за происками врага и всегда были готовы дать отпор.

В прифронтовой полосе была срочно созвана дивизионная партийная конференция. Делегаты от частей и подразделений гневно выступали против вероломного поведения Польши. Они призывали коммунистов разъяснять бойцам и командирам сущность происков белополяков и личным примером в бою добиваться молниеносного разгрома сил противника. Здесь же, на конференции, была изучена и разработана во всех деталях директива командования под девизом "Неделя по ликвидации петлюровщины", а также единогласно была принята резолюция о выполнении директивы раньше намеченного срока.

- Нам дорог каждый день мирной жизни! - воскликнул Котовский в конце выступления и грозно потряс кулаком: - Ни одного часа не потерпим бандитского отребья на нашей земле! Смерть изменникам и польским наймитам!..

Комбриг вернулся с конференции поздним вечером, собрал военный совет и разъяснил командирам задачу, поставленную бригаде. А на рассвете пасмурного утра котовцы, наспех позавтракав, запаслись патронами, ручными гранатами и двинулись навстречу противнику.

Моросил затяжной осенний дождь, чередуясь с мокрым снегом, и к полудню подмороженную за ночь дорогу развезло. Несмотря на бездорожье, Котовский вел бригаду ускоренным маршем. Весь долгий путь он был впереди колонны, и его красная фуражка то и дело мелькала на фоне унылого осеннего пейзажа.

Неожиданно вдали показался кавалерист. Он гнал коня во весь опор навстречу бригаде, и комья грязи разлетались из-под копыт во все стороны. Котовский поднял руку, и колонна остановилась.

- В Шендеровке петлюровцы, товарищ комбриг, - доложил боец. - Пешие и конные. Должно быть, ббедают. Кони у них стоят под седлами вдоль заборов, а все дворы забиты пехотой...

Котовский бегло прочел донесение командира разведки и передал начальнику штаба.

- Сколько же там конных все-таки? - спросил комбриг разведчика.

- Сотни четыре, а может, и пять, - ответил кавалерист, деловито шмыгнув носом. - Зато пехоты пропасть! Черным-черно, товарищ комбриг.

Рядом с Котовским сдерживал неспокойного коня командир первого полка Шинкаренко, всем своим видом выражая нетерпение.

Котовский с одного взгляда понял настроение командира. Подумав, он кивнул подбородком в сторону поля и, слегка заикаясь, промолвил:

- Все, что в Шендеровке, разноси в щепы! Управишься - догоняй по большаку на Проскуров.

Шинкаренко молча вскинул руку к козырьку фуражки, звонким протяжным голосом дал команду и повел полк на Шендеровку.

Командир второго полка Криворучко с завистью поглядел вслед счастливчику и, насупившись, пустил коня голова в голову с Орликом комбрига. Котовский понял, чем удручен Криворучко, и улыбнулся.

- Не горюй, Николай Николаевич, - сказал Котовский примирительно. Твое от тебя не уйдет. А пока что побудешь при мне как главная ударная сила.

И, подняв руку, дал сигнал эскадронам двигаться дальше.

Криворучко искоса поглядел на комбрига и пробурчал с мальчишеской обидой в голосе:

- Как ударная сила, так Криворучко, а как дать кому дуба, так Шинкаренко.

В эти дни бригаду, как никогда еще, охватил боевой подъем. Бойцы и командиры рвались в бой. Еще третьего дня, когда стало известно, что петлюровцы объединились с белогвардейцами и снова перешли в наступление, возмущение котовцев дошло до предела. Стиснув зубы и зажав в мозолистых руках клинки, они с нетерпением ждали встречи с петлюровцами.

Котовский всегда верил в здоровый революционный дух многонационального коллектива бригады, в его преданность рабоче-крестьянскому делу, в его способность побеждать. И теперь, когда боевое настроение бригады было остро ощутимо, он решил приступить к операции, задуманной еще на партконференции. А замысел заключался в том, чтобы внезапно выйти на вражеские тылы, сорвать мобилизацию и нанести по войскам противника серию таких же ударов, как под Одессой и Тирасполем в дни разгрома войск Деникина.

Котовский посмотрел на часы, потом на Криворучко и поднял руку.

- По-о-во-од! - протяжно скомандовал Котовский.

- По-о-во-од! - повторил команду Криворучко.

И эскадроны второго полка один за другим пошли рысью, тяжело гремя оружием и амуницией. За ними следом, натужно скрипя, тронулись по грязи тачанки пулеметного эскадрона и конная батарея. .

2