Рассказы о Кирове

На огороде, расположенном на берегу речки Шинерки, стоял шалаш. Здесь братья и их друзья ссыльные отдыхали.

Однако, как мы узнали позднее, шалаш был не только местом отдыха для огородников. В нем велись разговоры на политические темы. Тут ссыльные читали полученную издалека литературу, обменивались книгами, отсюда часть книг уходила в деревни и сёла уезда с надежными людьми.

Здесь кто-то из ссыльных и занимался с Александром по математике. Сначала Сергей побывал тут со своим товарищем, а потом заходил и один.

Знакомство с ссыльными окрепло в последующие годы, в пору летних каникул, когда Сергей уже учился в Казани.

В новом доме у Самарцевых поселился ссыльный врач Петр Петрович Маслоковец с женой Верой Юрьевной. Бывая у Самарцевых, Сергей познакомился и с этой четой «неблагонадежных», бывал у них в квартире.

К Петру Петровичу и Вере Юрьевне ссыльные приходили почти каждый вечер. И Сергей встречался с ними довольно часто…

Напротив Самарцевых, недалеко от нас, в доме Зубаревой, тоже жили ссыльные.

На нашей улице, под горой, в одном доме поселилась целая группа ссыльных, которая жила коммуной. Они жили здесь довольно долго и прозвали свой дом «ноевым ковчегом». И «ковчег» стал местом, куда Сергей ходил очень охотно.

Жили под надзором полиции в Уржуме не крамольники, а передовые, просвещенные люди. Не преступления привели их в ссылку, а горячая любовь к народу, борьба за великое, справедливое дело. И уж если искать в Уржуме настоящих людей, то найти их можно прежде всего среди тех, кто сидит за решетками уржумской тюрьмы или находится в ссылке под надзором властей. Вот к какому выводу пришел Сергей, узнав по-настоящему «крамольников» и подружившись с ними.

Немало времени провел он в среде ссыльных, немало узнал от них о политической жизни в стране. Постепенно они стали для юного Сергея не только знакомыми, но и его друзьями, учителями и единомышленниками.

Сначала он был лишь свидетелем разговоров ссыльных на политические темы. Затем стал участником их споров и рассуждений. Ссыльные пели при нем революционные песни, которые ему нравились. Ссыльные давали Александру и Сергею тексты песен, а через несколько дней друзья уже разучивали в лесу или на Уржумке, отъехав подальше от города, скажем, «Варшавянку».

Из шалаша, из квартир ссыльных приносил Сергей летними вечерами сочинения Белинского, Чернышевского, Добролюбова, политическую литературу. От них выносил он под полой своей тужурки книги, которые считались запретными. Ссыльные дали Сергею в руки ленинскую «Искру», от них он узнал имя великого Ленина.

ГЕКТОГРАФ В ПРЕДБАННИКЕ

В ночь на 19 июля 1906 года в дом Ks 17 на Аполлинариевской улице в городе Томске ворвалась полиция.

Начался обыск. Полицейские тщательно осмотрели дом, обыскали и перекопали подвал, обшарили чердак, даже двор разрыли.

По сведениям полиции, в этом доме размещалась подпольная типография томской организации РСДРП. Но обыск результатов не дал.

Полицейские опростоволосились: типография здесь действительно была, ее только что оборудовали под домом, но Сергей с товарищами очень хорошо и очень хитро замаскировали ее.

И хотя типографию найти не удалось, Сергей был арестован вместе с другими товарищами, находившимися во время обыска в доме.

Через некоторое время его осудили за принадлежность к РСДРП и хранение нелегальной литературы. Это был уже третий арест Сергея.

Два года — до 16 июня 1908 года — он просидел в томской тюрьме. Режим там был очень строгий, но политические заключенные не падали духом и не теряли времени даром. Они учились и даже ухитрились сделать гектограф, на котором печатали свой журнал. Он носил название «Тюрьма».

Сергей был причастен и к изданию тюремного журнала и к изготовлению гектографа.

За несколько лет до этих событий (о которых мы рассказали, забегая вперед), еще в Уржуме, он имел дело с самодельным гектографом и с некоторым подобием подпольной типографии, которая размещалась в… предбаннике.

И Сергей и участвовавший в его затее Александр Самарцев понимали, конечно, на какой риск они идут, поэтому делали гектограф и печатали листовки в глубокой тайне. Для Сергея это был урок конспирации.

Думается, что даже ссыльные, в какой-то мере содействовавшие печатанию листовок, не знали намерений своих юных друзей.

С нами Сергей был всегда откровенен, не боялся высказывать свои взгляды на жизнь, свою убежденность в том, что жизнь эту надо изменить. Не раз он просил которую-нибудь из нас спрятать понадежней то какие-то открытки, привезенные из Казани, то книгу, то сверток с бумагами. Но о подпольной типографии в бане мы услышали только много лет спустя, от Александра Матвеевича Самарцева.

Сделать свой гектограф предложил Сергей. Еще в Казани он узнал, что такое гектограф и как с его помощью можно размножать текст.

Но ни он, ни Александр не знали подробностей. Встречаясь со ссыльными, он, как бы между прочим, расспрашивал их, как делают массу для гектографа, в каких пропорциях берут для нее глицерин, желатин, воду. Кто-то из ссыльных рассказал и о гектографических чернилах.