Читаем Рассказы о героях полностью

«…за овладение столицей союзной нам Польши городом Варшава — важнейшим стратегическим узлом обороны немцев на реке Висле», «…за овладение городом Шнайдемюль — важным узлом коммуникаций и мощным опорным пунктом обороны немцев в восточной части Померании»…

Долго, припоминая подробности, рассказывала мне мать о сыне. А когда подала письма, сказала почти уверенно:

— Все, о Викторе — все.

Но мне не хотелось верить… После были поездки. Поиски архивных материалов. Поиски людей. Расспросы. Снова поездки. И теперь точно: нет, Ефросинья Павловна, это не все. О вашем сыне еще не весь рассказ…

…Рассветало. Командир полка заканчивал обход передовой. Перед наступлением он делал это всегда, чтобы самому увидеть местность за передним краем, расположение подразделений и чтобы еще раз убедиться в правильности намеченного плана. На левом фланге находился второй батальон. Солдаты сидели в «чужих квартирах» (как называли окопы, оставленные врагами), боролись с дремотой, курили.

В семь ноль-ноль загрохотали орудия. И сразу выросли впереди столбы дыма и щебня. Засуетились разведчики, санитары. Резким движением плеч сбросили с себя плащ-палатки стрелки. Перепоясанные ремнями, на которых болтались ручные гранаты, бойцы остались в телогрейках. Ждали. Наконец, на сорок пятой минуте заговорили «катюши» — сигнал к атаке.

Довженко легко вскочил на бруствер, поднял над головой автомат и протяжно пропел:

— Пое-хали! Ура…

На своем участке рота автоматчиков быстро сломила сопротивление врага. Расстреливала в упор, била прикладом, прошла первую линию траншей, вторую, третью. И не заметила, как оказалась в тылу противника.

— За мной! — скомандовал Довженко и повел роту на фашистскую батарею. Все поняли: надо подавить эти смертоносные орудия.

Вокруг — пули. Стреляют в лицо, в спину. Жарко. Тяжело дышать и ноги уже подкашиваются от усталости. Но еще немного, еще двести метров, и вот они — зияющие жерла пушек, поставленных на прямую наводку. Полетели гранаты. Взрывы. Потом на мгновение тишина. Орудийные расчеты пустились в бегство. Но нет, не уйти!

— Сержант Арутюнян, вашему взводу остаться здесь, — приказал Довженко.

Автоматчики с ходу взяли поселок Крубин, атаковали село Гура и вскоре очутились у самой Вислы. Занятый плацдарм предстояло теперь удержать до прихода батальона.

Удержали, выстояли, хотя высота, на которой они окопались, стала от огня как бы меньше. Это было 15 января 1945 года — в день, когда Виктора Довженко признали Героем. Но он об этом так и не узнал…

…Переправившись через Вислу, которую Виктор форсировал одним из первых, штурмом овладели Шнайдемюлем, приблизились к Одеру. И надо же было встретиться на пути хутору с названием Ваттенберг! Отрезанные, зажатые в кольцо, здесь скопились вражеские силы: два авиадесантных полка, батальон морской пехоты, остатки эсэсовской дивизии «Герман Геринг» — силы, которые нужно было во что бы то ни стало разгромить прежде, чем выйти к Одеру.

Сутки непрерывно дрался полк. И помнят солдаты последнюю атаку. Хутор — сплошные руины. Кажется, не осталось там ничего живого. Бойцы ринулись почти в полный рост. Из танка, стоявшего на косогоре, полоснула длинная пулеметная очередь…

Помнят воины, как хоронили тогда своего любимого командира, старшего лейтенанта Виктора Михайловича Довженко. Это было 4 марта 1945 года. А вскоре воины прочитали в газетах Указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза.

1969 г.

<p>Б. Савинков</p><p><strong>ПОДВИГ РАЗВЕДЧИКА</strong></p>

Герой Советского Союза

Федор Михайлович Заикин

Вечерние сумерки окутали землю. Выйдя из землянки, сержант Федор Заикин направился оврагами и балками к темнеющему впереди лесу. Вскоре перед ним выросли могучие вековые сосны и ели, промеж которых рос густой кустарник. От полного безветрия лес казался угрюмым и пустынным. Но разведчик по опыту знал, что за каждым деревом или кустом таится опасность.

Заикин пробирался к большой дороге, проходящей в глубине леса. Путь был нелегким. После нескольких осторожных шагов приходилось останавливаться и до рези в глазах всматриваться в темноту ночи, напряженно вслушиваться в тишину леса. Только к полуночи, вымокший до нитки от росы, сержант добрался до места, отмеченного командиром на штабной карте.

Облюбовав место у поворота дороги, Заикин замаскировался. Несколько часов пролежал он на влажной земле, дрожа от холода. Кругом стояла тишина. Наконец, из глубины леса послышался приглушенный шум моторов. Мимо с притушенными фарами проехало несколько тягачей с орудиями и автомобилей с боеприпасами. Вслед за ними прошла рота гитлеровцев. И снова дорога обезлюдела на всю ночь. «Хоть бы один отстал от строя», — с сожалением подумал разведчик?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии