Рассказы о чудесном

Тогда эта личность для окончательной ясности вызывает решительно дух Осипа Эмильевича Мандельштама и задает ему тот же вопрос:

— Осип Эмильевич, получу ли я в этом году наконец Нобелевскую премию?

А дух опять же в ответ:

— Был мой отец шестипалым.

Такое вот издевательство. В извращённой форме. Ну прямо чёрт знает что там творится в диспетчерской духов по вызову!..

И только две недели спустя, а точнее — 13 дней, обзвонив кучу знакомых, умельцев разгадывать вещие сны и духовы козни, эта личность внезапно узнала, что её и впрямь обманули, надули, умыли, а вместо духов Цветаевой и Мандельштама прислали по вызову половину строки из «Дактилей» Ходасевича:

Был мой отец шестипалым. А сын? Ни смиренного сердца,
Ни многодетной семьи, ни шестипалой руки
Не унаследовал он. Как игрок на неверную карту,
Ставит на слово, на звук — душу свою и судьбу…
Ныне, в январскую ночь, во хмелю, шестипалым размером
И шестипалой строфой сын поминает отца.

Потом вопроситель духов долго лечился. Такое не лечится быстро. Духовые оркестры предупреждают, что вызывать и тревожить духов — опасно для вашего здоровья, поскольку дело это — богопротивное. Представьте себе, каким путём и откуда по вашему вызову является дух отвечать на дурацкие ваши вопросы. Потом ему предстоит возвращаться, а на обратном пути много бывает жуткостей, и все они — ваши!..

Однако для человеков с неслабым воображением есть у меня фейская заначка с прелестным гаданием. На толстую большую тарелку кладём смятый как следует ворох газетных страниц, поджигаем спичкой, гасим свет.

Если от пламени тень на стене вдруг похожа на что-нибудь совсем нехорошее — пустяки, на то и сила воображения, чтобы это совсем нехорошее превратить во что-то совсем неплохое. Ближних любя, это сумеет каждый.

У нас такие тут почвы и климаты, такая высокая катаклизменность коммунизменности с капитализменностью, что быстро всё неплохое превращается во всё нехорошее. Погода такая. Какая? А вот такая, преврати-тельная.

Живу превратительно, характер мой — преврати-тельный, превращаю совсем нехорошее в не совсем плохое, поскольку в наших краях, когда не совсем плохо, это уже — совсем хорошо, это уже — прекрасно, это великолепно, это уже — благодать!

Морда для стерляди

Один намордник на сто мордей, золото утекает, а дно остаётся, ловят мордой редкую рыбку стерлядь. Рыболовная морда, она ещё вершей зовется, — очень удобное, остроумное приспособление, плетёнка из прутьев с двойной воронкой.

Заводят морду на самое дно, и лежит она тихо, не скулит, не чирикает. Стерлядь в морду идёт и сперва заплывает в ту плетёную воронку с дыркой. А дырка рассчитана на проскок только одной рыбины.

Друг за другом они в эту дырку проскакивают и прямиком попадают в другую воронку, глубокую, длинную, и далее пропускает она только воду, а рыбу ни в коем случае.

Поутру в этой морде колотится большой коллектив, десятка два или три стерлядей. Какая-то сила передовая несёт их вперёд и вперёд, а в этом «вперёде» — тупик, днище ворончатой морды, гибель по дурости.

Проще простого — выплыть, спастись из того мордодыра. Только назад поворачивай, только выскакивай в дырку, сквозь которую вплыл. Но — только поодиночке! Ведь дырка в морде придумана как раз для проплыва одной рыбины.

Так нет же! Рвутся они вперёд, а в лучшем случае пытаются влезть в эту дырку всем скопом, всем косяком. И тут им — погибель мордатая, никакого спасения, ни малейшей надежды. Но кто ж это видит и знает, в морде барахтаясь?

Живую, сильную стерлядь из морды вытряхивают на днище плавучей посудины, и дивная Божья тварь становится пищей, мордой об стол разделочный, становится блюдом, отрадой желудка, но прежде всего — добычей смекалистого устройства, дешёвого и безотказного изделия, которое тихо лежит на дне, кирпича не просит и называется мордой. О ней-то как раз, о ней, ни о какой другой, сочинилась в рыбацких кругах пословица: «Влез, что в морду, ни взад, ни вперёд». Состояние рыбьего общества, заплывшего в дырку морды, — вполне человеческий случай.

Говорят, что у стерляди в морде наблюдается эйфория, небывалый расцвет самых дерзких идей и открытий, оптимизация происходящего, а также прилив надежды на то, что можно утечь с водой, которая протекает сквозь прутья морды.

Но даже рыбу нельзя превратить в то, что мы о ней думаем.