Рассказы и повести

— Хорошо, пойду, только в самую-самую маленькую палату, где мало человек.

— Ладно! — обрадовался Миша. — Пойдёшь в самую маленькую.

После обеда он устроил во флигельке генеральную репетицию. Он вскарабкался на белый столик и с азартом декламировал:

В сто сорок солнц закат пылал,
в июль катилось лето…

Он решил прочитать бойцам «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче» — те самые стихи Маяковского, о которых папа писал ему когда-то в новогоднем письме.

Онуте с восхищением смотрела снизу вверх на отчаянно оравшего Мишу. Вот он кончил кричать и спрыгнул со стола:

— А теперь ты. Полезай!

— Нет… Я здесь…

— Нет, на стол, на стол! Чтобы как следует!. Как на сцене.

Он заставил её влезть на стол. Онуте растерянно стояла на шатком столе, прижимая платье к ногам.

— Не бойся! — командовал Миша, — Начинай! Погоди я тебя объявлю.

Он повернулся к двум аккуратно застланным койкам и «взрослым» голосом сказал:

— Сейчас перед вами выступит заслуженная артистка Литовской республики Онуте Петраускайте. Просим!

Он захлопал в ладоши. Онуте засмеялась, потом тихо-тихо начала:

Светит в небе красный стяг,
Словно…

Но тут кто-то некстати постучался. Онуте мигом спрыгнула со стола. Миша открыл дверь. На пороге стоял дядя Корней:

— Начальник дома?

— Нету. А что?

— Да тут вот им телеграмма.

Миша взял телеграмму. На узенькой бумажной ленточке, небрежно оторванной и чуть наискось приклеенной к бланку, было прыгающими буквами напечатано:

Встречайте воскресенье вагон шестой мама.

Миша подскочил от радости:

— Онуте, дядя Корней! Смотрите, мама приезжает! Моя мама!

— Ой, какой ты счастливый! — вздохнула Онуте. — А когда?

— Когда? В воскресенье… Постой, это значит сегодня. Я сейчас…

Размахивая телеграммой, Миша выбежал из флигелька и понёсся к главному корпусу.

У входа сидел санитар, Миша обратился к нему:

— Позовите, пожалуйста, начальника. По очень-очень срочному делу.

Санитар, шаркая подкованными каблуками по каменному полу, пошёл в глубь корпуса. А Миша остался ждать на крыльце. Неподалёку, в обгорелом саду, грелся на солнце Зеличок.

— Зелёненький, — крикнул Миша, — а ко мне мама приезжает! Вот! — Он взмахнул телеграммой. — Понимаешь — мама?

Как было не понять! Кажется, на всех языках это слово звучит одинаково. По-русски — мама, по-еврейски — маме, по-украински — мамо…

Зеличок улыбнулся, закивал курчавой головой:

— Мама!.. Да зд'авствует мама!

На крыльцо вышел начальник. Лицо у него было озабоченное. На голове белела марлевая шапочка. Он вытирал руки полотенцем:

— Что случилось, Миша?

— Папа, смотри! Угадай, от кого?

— Мне некогда, Миша. От мамы, да?

— Как ты угадал?

— Наверно, беспокоится о тебе. Дай-ка!

— Ничего не беспокоится. Вот, читай!

Папа бросил полотенце на плечо, взял телеграмму.

— Вот это новость! — Он посмотрел на Мишу, потом снова заглянул в телеграмму. — Вот это сюрприз! — Он опять посмотрел на Мишу и стал теребить бороду. — Ну что ж! Надо устроить торжественную встречу. Поезд приходит в шесть. Сейчас, — он отогнул рукав халата, посмотрел на часы, — около пяти… Вот что, позови-ка мне Корнея!

Миша побежал в сторожку и через минуту вернулся с дядей Корнеем. Старый солдат приложил морщинистую руку к козырьку:

— По вашему приказанию явился красноармеец Корней Обновка.

— Товарищ Обновка, — сказал начальник, — возьмёте «виллис», поедете на вокзал к московскому поезду. Там в шестом вагоне найдёте мою жену, Наталью Лаврентьевну. Привезёте её сюда. Понятно?

Дядя Корней повторил:

— К московскому поезду, в шестом, стало быть, вагоне найти Наталью, стало быть, Лаврентьевну…

— А ты? — вмешался Миша.

— Я, к сожалению, не смогу. У меня сейчас операция.

Папа развёл руками и снова взялся за полотенце, хотя руки его уже успели высохнуть.

— А как же я их узнаю, товарищ начальник? — спросил дядя Корней.

— С вами Миша поедет. Смотри, Миша, от Обновки не отрывайся.

— Нет, папа, что ты!.. — весело отозвался Миша. — Поехали, дядя Корней.

Вдруг он спохватился:

— Папа, а как же быть? Ведь мне в пять тридцать выступать!

Начальник с минуту подумал:

— Ничего не поделаешь! Как-нибудь в другой раз. Ступай, а то ещё опоздаете.

Он круто повернулся на каблуках и пошёл по коридору. По пути он сказал дежурной сестре:

— Объявите по палатам: литературный вечер переносится на следующее воскресенье.

А Миша и дядя Корней пошли в гараж. Мита хотел было взять с собой на вокзал Онуте, но она застеснялась и не поехала.

Глава вторая НА ВОКЗАЛЕ

Маленькая, юркая машина быстро мчалась по узким улочкам. Миша сидел рядом с водителем. За ветровым стеклом мелькали дома.

Вот прошли мимо огромного костёла с двумя устремлёнными в небо шпилями. Пронеслись мимо старинного литовского университета.

Потом промелькнула старая-престарая церковь с облупленными макушками. Вот покатили по небольшой красивой треугольной площади…

— Площадь Кутузова, — сказал водитель, яростно вращая «баранкой».

Но Мише сейчас не до этого было. То и дело он оборачивался к дяде Корнею: