Читаем Рассказы полностью

— Во дают! — воскликнул я. — А ещё греки называются! Шубы, шубы!.. А жизнь-то уходит, понимаете вы это, сократики хреновы! Вам что Гераклит сказал?!. А?! Это ещё до тебя, до Сократа было… Что он сказал?.. В одну лужу нельзя с одного перепою упасть дважды… Вот что он сказал. Ты Гераклита знаешь?

Сократ поднял на меня мглистые глаза:

— Гераклит? Это ювелир, что ли, с Панепистимиу?.. Так он, вроде, ещё в Крыму зашился… Ты к нему, Вова, не ходи. У него жемчуг лажовый… Ты лучше к этому… к Софоклу сходи… Это мой кореш. Я тебя отведу, Вова. Он тебе, Вова, скидку сделает.

— К Фа-со-со-клу иди, — поддакивает окончательно нарезавшийся Платон, стараясь попасть шаткой струёй рецины в рюмку.

— Ну, греки!!! Ну, Эллада, ёлкин бублик!..

Ещё через два часа Платон спал. Мы с Сократом сидели за столом напротив друг друга. Между нами лежала наконец-то выбранная моей женой шуба, а поверх шубы, как перестрелка шел сократический диалог:

— Две, — говорил Сократ.

— Одна, — говорил я.

— Одна девятьсот пятьдесят, — говорил Сократ.

— Одна, — говорил я.

— Ты меня, Вова, уважаешь?

— Да, Сократ. Но всё равно одна. Истина дороже.

— Одна девятьсот двадцать пять, клянусь Зевсом.

— Это кто?

— Шурин. Майками торгует. Магазин «Олимп». Я тебя к нему отведу. Он тебе скидку сделает.

— Одна.

— Правильно, Вова, одна. Но ещё — девятьсот двадцать. Для ровного счета.

— Одна. Так ровней.

— Вот гад какой! Одна девятьсот пятнадцать.

— Не мельчи. Ты грек или не грек?.. Всё равно одна. У меня прадеда трижды раскулачивали. Одна — и кирдык петрович.

Ещё через час Сократ плакал и орал то ли на меня, то ли на шубу:

— Ты ещё когда-нибудь у самог; Сократа шубу покупал?! А?! Представляешь, приедешь в Москву, тебя спросят: «У кого шубу покупал?» А ты: «У Сократа». Они ж сдохнут. Одна семьсот сорок.

— А ты когда-нибудь Ленину с Путиным шубу продавал? Спросит тебя завтра Зевс: «Кому шубу продал?» А ты ему: «Вове… Ленину». Он же повесится от зависти на своем Олимпе. Одна, блин!..

— Так Ленин умер ведь… — встревожился Сократ.

— А то Сократ твой не умер… Вы тут, если разобраться, вообще все трупаки мифологические. А Ленин живее всех живых, понял?.. И Клара Цеткин тоже…

— Ну, не знаю, не знаю… — затосковал Сократ.

— Я знаю, Сократ, что ты ни черта не знаешь. Читал на первом курсе. Зато я знаю. Не хочешь Ленину, продай Путину. Зевс тогда от зависти вообще с Олимпа спрыгнет. Одна.

Шубу купили за тысячу пятьдесят пять. Енота. Хорошая шубейка, ноская… К Зевсу с Софоклом мы не ходили, хотя Сократ у нас в номере весь телефон оборвал. Ещё всё к какому-то Фемистоклу звал насчет посуды. Говорил: скидка будет. Не пошли. Прожили мы в Афинах ещё неделю. Хорошо отдохнули. Пару раз встречали на улице Одиссея. Одиссей все хрустел чипсами, краснел и говорил: «Дрясьть». Хороший, вежливый, работящий паренёк. Калос, одним словом. Не то, что Аристотель. Какос несчастный.

А шуба оказалась хорошая. Почти не лезет. Надо было две брать. Про запас.

<p>Дядя Тигран и мальтийские бабы</p>

На фирме с красивым и совершенно непонятным названием «Мега-транс-глобал-интернейшенел» я проработал недолго. С год. Чем занималась фирма, не знаю до сих пор, даже приблизительно. Судя по названию, чем-то международным и грандиозным. Поговаривали, что фирма специализировалась на волшебном превращении татарской подпольной водки «Салават Юлаев» в британский джин «Бифитер». Чем вам не «транс», не «глобал», не «интернейшенел» и не все такое прочее? Очень даже «глобал».

Должность моя именовалась длинно и солидно: «старший переводчик-референт регионального отдела по маркетингу, связи с общественностью и стратегическому анализу», сокращенно — спрромсоса. Меня так в отделе и называли — Володька Спромсосыч.

«Стратегический анализ» в основном заключается в том, что мы целыми днями до одурения, переходящего в икоту, дулись на компьютерах в преферанс.

Когда преферанс надоедал, переходили на «связь с общественностью», т. е. чатились с такими же, как мы, виртуальными лоботрясами. Самое сильное впечатление того года: Господи, сколько же на свете пинателей балды! И все, главное, считают, что заняты делом.

Иногда, конечно, общались мы друг с другом и в живую. В отделе нас работало трое, помимо меня.

Во-первых, главный стратегический аналитик отдела Сережа с отнюдь не случайной фамилией Склерозов. Затем — специалист по связям с общественностью Маша Шустик и, наконец, бухгалтер Сима Удочкина. Замечательный коллектив, спаянный, спетый и спитой.

Директора фирмы, моего однокурсника Ашотика Ананяна (теперь вам понятно, как я попал на фирму) мы видели редко. По всей видимости, он постоянно курсировал из Казани в Лондон и наоборот. С залетом, конечно, в Ереван. Это святое.

За год, пока я работал у Ашотика, он заходил в наш офис раз пять. Вернее, закатывался, как мячик, и, отпяхиваясь, спрашивал с певучим армянским аканьем:

— Ара, барев, тунеядцы, как дела? Идут чуть-чуть совсем?..

«Барев» — по-армянски значит «привет».

— Все отлично, Ашот Абрамович, — отвечал Сережа Склерозов, как всегда, забывая, что Ашот никакой не Абрамович, а Арамович.

Перейти на страницу:

Похожие книги