Рассказы

— Мой император, — подобострастно начинает он, — прежде чем вы зададите мне само собой разумеющийся вопрос о ситуации в горах, я хотел бы прервать течение вашей божественной мысли одним незначительным вопросом, который в свете наших проблем, возможно, ничего и не значит, но всё-таки вызывает во мне интерес, не удовлетворив который, я теряю всяческие способности к дальнейшим стратегическим размышлениям и прочим крайне необходимым для государства делам. — Тут он причмокивает и долго разворачивает фант очередной конфеты, повергая меня в уныние подобное унынию рыбака, спасающего из речных глубин прекрасную деву и обнаруживающего, что это всего лишь русалка с рыбьим хвостом, не способная ни любить, ни просто сглаживать досуг мужчины, нуждающегося в участии женского пола. — Так вот, — продолжает Карл, — насколько мои уши длинны, настолько я и прослышал о том, что вы давеча в городе приобрели необыкновенно красивую рабыню, черноглазую и черноволосую, похожую то ли на принцессу запада, то ли на богиню востока, столь пленительную, что она сумела зачаровать даже вас, мой император, такого привычного к женским прелестям человека, познавшего, казалось бы, все земные наслаждения, вероятные и невероятные, и, собственно, именно к этой прекрасной девице я и веду свои речи, утомляющие вас, мой император. Я, мой император, хочу просить вас об одной милости, какой прежде никогда не желал и не поминал о ней ни слухом, ни духом, ни голосом, ни жестом, оставляя и подавляя все подобные порывы в глубинах собственного страдающего сознания, и милость эта могла бы заключаться в том, что после того, как упомянутая нами прекрасная рабыня наскучит вам и пресытит ваши желания наслаждений и радостей земных, вы передали бы её для некоторых развлечений интимного свойства вашему покорнейшему слуге, так долго верой и правдой исполняющему все ваши поручения, далеко не всегда простые и понятные сразу, и никогда не просившему вас практически ни о чём, тем более о такой малости, как случайно приобретённая в городе рабыня…

Я смотрю на Карла с небывалым изумлением, поскольку никогда не думал, что он может заинтересоваться женщиной, более того, кем-либо ещё, помимо своей персоны — к нему не водили мальчиков и мужчин, ему не отдавали животных из дворцового зоопарка, он не интересовался картинками неприличного свойства и производил впечатление человека, не имеющего понятия о любви и половых отношениях, хотя в глубине души я прекрасно понимал, что столь сведущий во всех жизненных вопросах человек, как Карл, не может не знать о таком естественном порыве, как тяга к противоположному полу либо просто к другим живым существам. Карл ставит меня перед дилеммой такого рода, что обыкновенно за решением подобных проблем я обращался к самому Карлу, в то время как теперь мне придётся самостоятельно решить вопрос, не слишком значимый для меня и Империи, но достаточно значимый для обозначения граничных отношений между мной и моим советником, с которым я прежде был не то чтобы на короткой ноге, но достаточно близок, ограничивая при этом свою близость исключительно деловыми отношениями.

— Ну что же, Карл, — я редко называю его по имени, поскольку когда мы наедине (а мы всегда беседуем наедине) всё его внимание сосредоточено на мне, и мои слова не могу быть обращены ни к кому другому, — я думаю, что ты заслужил мою маленькую поблажку за те многочисленные услуги, которые ты оказал как мне, так и моей Империи, и потому я всё более и более склоняюсь к тому, чтобы дать тебе положительный ответ на твой вопрос, хотя пока что мне сложно сказать, на сколько затянутся мои отношения с приобретённой рабыней, ведь я даже не видел её ни разу после того, как приобрёл, и я надеюсь, что она стала ещё прекраснее, хотя в какой-то мере мне странно, что ты просишь моего соизволения на рабыню в то время как и сам слышал лишь описания её внешности, поскольку я запретил допускать в её покой кого бы то ни было, включая и тебя. Впрочем, она твоя — после меня, конечно же, и причина моего столь быстрого согласия заключается в том, что я хотел бы как можно скорее услышать всё-таки волнующие меня новости о событиях, происходящих на северных границах, и я надеюсь, что ты удовлетворён моим ответом и не будешь больше откладывать эту важнейшую государственную тему в угоду своим плотским наслаждениям…

* * *

Я провожу рукой по её бедру. Она прекрасна. Нет никого прекраснее её. Несметное количество женщин прошло через меня, и только эту я не хочу отпускать ни на секунду.

Иногда меня тревожит ход моих мыслей. «Империи нужна императрица», — думаю я. И гоню эту мысль прочь.

— Расскажи мне свою историю.

— Ты уже слышал её.

— Расскажи ещё раз. Мне нравится слышать твой голос.

Она смеётся.

— И твой смех, — улыбаюсь я.

Она целует меня в щёку.