Рассказы

Он не заставлял себя ждать, этот новый кошмар. Теперь я лежал на золочёном столе, моя голова покоилась на возвышении, даже, кажется, на мягкой подушке, а ноги были заботливо укрыты тёплым пледом. На уровне моего живота над столом, на высоте примерно сорока сантиметров располагалась поперечная планка, которую можно было вращать при помощи прикреплённой к ней рукояти. Посередине планки из неё выступал недлинный, примерно двухсантиметровый шип. Ко мне подходил бритоголовый человек в расшитых золотом одеждах и при помощи ножа, напоминающего формой полумесяц, вскрывал мой живот. Я чувствовал боль, но не мог даже пошевелиться. Человек извлекал из живота длинную кишку, тянул её вверх и аккуратно насаживал её кончик на шип. Затем он брал за рукоять и начинал вращать планку. Я помню, как мои внутренности постепенно перекочёвывали из меня на золочёную пыточную машину, как я хотел орать от боли, но у меня не получалось, потому что вместо языка у меня во рту находилась трёхглазая лягушка, приросшая к нёбу обеими задними лапами, а мои руки были привинчены к столу длинными серебряными болтами…

* * *

Утром я проснулся в холодном поту. Практически одновременно со мной начали просыпаться и остальные.

Второй «сменой» ночной стражи были Фантик, Кеннет и Спуна, который очень хотел в караул вторую ночь подряд. В нём кипела ненависть к дракону, и у него был «опыт» общения с последним, и Марц допустил его. К вечеру Спуна уже почти оклемался, был бодр и полон здоровой злости.

Ночь он не пережил. Он лежал, большой, грузный, не земле, его глаза были открыты, и он смотрел в небо с выражением искреннего удивления. Никакого страха, никаких искажённых черт — просто удивление, точно он увидел не дракона, а, к примеру, диковинный заморский механизм на городской ярмарке. Он раскинул руки, его ладони были влажны от утренней росы и тумана, а пухлые губы плотно сжаты, будто он боялся выпустить что-то наружу из себя или, наоборот, впустить внутрь.

Фантик и Кеннет сидели неподалёку, обнявшись, подобно влюблённым, и Фантик в огромных лапищах Кеннета выглядел подобно точно юная тонкая девушка. Кеннет смотрел через плечо Фантика, и его глаза были затянуты плёнкой, Фантик положил голову на плечо Кеннета и его глаза были закрыты. Их будили долго, снова около полутора часов, а Борк, Ламм и Сарр в это время копали в неподатливой земле могилу для Спуны.

Следы дракона были повсюду. Он аккуратно ходил между нами, он прошёл менее чем в метре от места, где я спал, он перешагнул через Марца и оставил засохшие потёки своей слюны на спальнике Ламма.

— Не спать! — сказал Марц громко.

Это не было выходом. Сколько человек может не спать? Два дня? Три? А сколько нам ещё идти? Помимо того, я не был уверен, что дракон не околдует нас всех даже если мы будет постоянно бодрствовать.

И мы снова шли вперёд, к горам, к известным только мне тропам, к белым вершинам, до которых было так далеко, мимо горных речушек, весело бурлящих по порогам, мимо огромных валунов, по мёртвой земле. Мы шли, и в этом я видел нашу участь, участь всех охотников на драконов, участь всех, кто один раз в жизни пускается в дорогу и больше никогда не может остановится, потому что дорога становится его частью, его элементом, пылинкой в его глазу и звездой над его непокорной головой. Остановиться гораздо сложнее, чем сдвинуться с места.

Я шёл впереди, как обычно.

— Я не верю тебе, Вуф, — сказал мне Марц, догоняя. — Ты слишком спокоен.

Почему я так спокоен, я не мог объяснить даже самому себе. Мне и в самом деле не было страшно, не было интересно. Мне было безразлично всё, происходящее вокруг. С каждым часом мне становилось всё хуже, температура не опускалась даже днём, и я уже перестал списывать своё недомогание на сколопендру. Я и в самом деле заболел, и мне было плохо.

Я ничего не ответил Марцу, потому что мне было нечего ему сказать.

На ночлег мы устраивались в тени скалы. Марц придумал способ, как не позволить дракону загипнотизировать часовых. В его заплечном мешке обнаружилась длинная верёвка. За полчаса работы мы сплели из неё что-то вроде огромной колыбели для кошки. Концы колыбели мы привязали к нашим ногам — и к ногам часовых. Последним была дана некоторая степень свободы, но если бы они отошли слишком далеко от предписанных им мест, они бы дёрнули верёвку, перебудив весь лагерь. Все узлы развязывались одним движением, чтобы можно было легко вскочить и действовать в случае необходимости. Марц жалел, что никто не прихватил с собой колокольчиков для силков. Они бы здорово помогли в случае опасности.

* * *

Мне снился новый кошмар. Мне снилось, что я — корень, что я покоюсь в земле, и вокруг меня земля, и внизу земля, и вверху — тоже лишь земля и ничего более. Я чувствовал, как по мне ползают насекомые, как где-то неподалёку пыхтит крот, и я чувствовал, как что-то растёт из меня, из моей головы, из моих чресл.